Галина Полынская - Озеро затерянных миров

– Это солнечный камень, – бабушка с любовью смотрела на украшение. – Он переходит по женской линии нашего рода.

– Он волшебный? – Мира сощурилась от яркого света.

– В какой-то степени все камни можно назвать волшебными, но этот уж точно особенный.

Моди положила подвеску в центр стола.

– Когда-то давно, когда двери в различные миры ещё не были столь потаёнными, когда облака спускались вниз, чтобы поиграть с морскими волнами, а солнце было молодым и сентиментальным, произошла вот какая история. На берегу прозрачного лесного ручья жила прекрасная юная девушка. Она питалась ягодами, утоляла жажду росой.

Она знать не знала, что из лесной чащи на другом берегу днем и ночью наблюдают за нею влюбленные глаза юноши. Но он не смел показаться ей, потому что у красивого лицом юноши было тело птицы, большой неуклюжей птицы, не умеющей летать, с короткими крыльями и когтистыми лапами. Чтобы не испугать возлюбленную своим видом, он никогда не покидал своего убежища, дни и ночи напролет призывая Лесного Духа.

Однажды тот явился. Юноша поведал о своем желании, и Лесной Дух согласился исполнить его в обмен на пылающее любовью сердце юноши. Молодой человек попросил осыпать драгоценностями свою любимую, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась и прожила долгую счастливую жизнь. Лесной Дух исполнил своё обещание.

Юноша с телом птицы умер, так и не узнав, что его прекрасная возлюбленная была слепой и губы её не могли вымолвить ни слова. Драгоценные каменья, разбросанные по траве, она принимала за обычные голыши и бросала их в ручей, слушая мелодичный плеск воды. Она действительно прожила долгую жизнь, но вряд ли её можно было назвать счастливой: стыдясь своей слепоты и немоты, она прожила отшельницей, никого не любя и не зная, как любили её. Когда сердце девушки совсем высохло без любви, её побелевшие волосы слились с водами дикого лесного ручья, а тело окаменело среди потускневших драгоценных камней. Эту историю рассказали Солнцу птицы. Опечалилось светило, жаль ему стало и юноши с телом птицы, и девушки с высохшим сердцем… И тогда Солнце расплакалось, расплакалось впервые в своей жизни.

Засверкали в высоких травах его чистые жаркие слезы, и это, – бабушка подняла цепочку с сияющей каплей, – одна из солнечных слёзинок.

– Какая грустная история, – Мира протянула руку к украшению. – Можно потрогать?

– Конечно, бери, милая.

Капля мягко легла на ладонь девочки. Она была такой теплой, будто внутри сверкающего камня и вправду скрывалась частица молодого сентиментального солнца.

– Так, кажется, всё собрали, – Моди подняла доверху набитый пёстрый рюкзачок, проверяя, не слишком ли он тяжел. – Где корзинка Банта?

– Бабуль, он эту корзинку не выносит. Может, я в неё вещи переложу, а Бантика понесу в рюкзаке?

– Ещё чего! Это специальная кошачья корзина, ему там должно быть удобно. Не забудь его расчёску, шлейку и ошейник с бубенцом.

– Я уже всё собрала.

– Не забыть бы ещё корзинку с провизией…

– Бабуль, ты не волнуйся, всё возьмем, ничего не забудем.

– Я тороплюсь, чтобы успеть отправить тебя, пока в Зарабии раннее утро, не палит солнце и воздух прохладен и свеж. Ром!

– Я здесь, – возник молодой человек. На этот раз он был не в обычном своём длинном балахоне, а в рубахе и штанах свободного покроя.

– Ты понесешь рюкзак и кота, а Мира – корзину с провизией, – распорядилась Моди.

– Я кота не понесу, – насупился Ром. – Кот меня не любит, он на меня фырчит всё время.

– Что делает? – приподняла одну бровь Моди.

– Фырчит. Вот так: фыр, фыр, ф-ф-ф-ы-р-р!

– Аксельбанта я понесу, он не тяжелый, – Мира одёрнула коротенькую джинсовую курточку.

– Кило шесть-семь, не меньше, – Ром подхватил рюкзачок и корзину с провиантом. – А сам он не может пойти? Вон какой здоровенный вымахал, пусть жирок порастрясет.

– Что ты! – Мира открыла крышку плетеной корзины. – Он же не собака, у него лапки мягкие, нежные.

– Всё, пора идти, – бабушка поправила брошь. Она волновалась и не могла этого скрыть. Мире же не терпелось увидеть дверь в другой мир.

Вслед за бабушкой Мира с Ромом и котом, протестующим в своей корзинке, прошли в комнату Моди.

– Это здесь? – шёпотом спросила Мира. – Прямо у тебя?

– Минуточку терпения.

Моди подошла к старинному зеркальному трюмо, открыла запертый на ключ самый маленький нижний ящик и выдвинула его.

– Ба, – немного расстроилась девочка, – это всего-навсего какая-то игра?