Владимир Шорохов - Одуванчик

– Это кто еще?

– Коза, ладно, ты переодевайся, а я вниз, сегодня никуда не пойду, не хочу. А знаешь что?

– Что? – еле слышно спросил Степа.

– А тебе ведь и правда идет, никто не догадался, что ты парень, вот у Юльки два брата, у нее глаз наметан, и Димкины парни ничего не заподозрили. Ты точно похож на девчонку, ну просто вылитая.

– Вот спасибо.

– Ладно, я пошла, а то Алка обидится, что бросила их.

Вика вышла, Степа остался в комнате один. С одной стороны, ему было смешно, что никто не догадался, что он парень, но в то же время обидно, что так похож на девчонку. Он мял руками юбку, раньше думал, как в них ходят девчонки, но, надев ее, убедился, что это вполне приличная одежда, даже очень свободная и легкая. Нехотя Степа снял юбку, порылся в своем чемодане, достал шорты и надел их.

– Ну все, они ушли, сегодня мы свободны. Ты готов?

– Сейчас, рубашку найду.

– Стой, а тебе не нравится моя футболка?

– Нравится, но она какая-то косая, вечно сползает на плечо.

– Так и должно быть, это же писк моды, тебе надо многому научиться. Ладно, если не нравится, снимай.

Степа не стал испытывать судьбу. Найдя рубашку, переоделся и спустился вниз, где его ждала девочка.

– Идем, баба сказала, что Золушка сегодня родит, она пузатая и вчера целый день лежала. А ты видел, как рожают?

– Нет.

У Степки дома кот Марвин, однажды он по карнизу балкона залез к соседям, и после соседка сказала, что он обрюхатил их кошечку. Вот как он это мог сделать, Степа не понимал.

– Иди сюда, это хлев, тут загон, наверху сеновал, потом покажу, там еще два гнезда ласточек, вон, видишь летают, нас заметили, вот и волнуются.

Степа поднял голову вверх и посмотрел на пищащих ласточек. У ног пробежала белая козочка, Вика почесала ей макушку и, зайдя в хлев, поманила Степу.

– Идем, вон видишь, лежит.

Это было небольшое помещение, два маленьких окошка, через них можно увидеть огород, в котором копошилась баба Нюра.

– Садись, я раньше часто сюда приходила, у бабушки еще были кролики, но она их отдала. – Вика залезла на большой ящик и, свесив ноги, стала смотреть на козочку, что лежала на сене. – Это Золушка, у нее уже есть Ватрушка, она вон там бегает, а после Хаврюша, а сейчас даже не знаю кого родит. Смотри, как тяжело дышит, наверное, больно.

– А почему больно? Болеет?

– Глупый, она же беременная, что, не видишь, вон какое пузо.

– А… И что теперь?

– Подождем, я один раз видела, как она рожала. Странно, вот родится козленок и сразу может встать и побежать, а у человека ребенок даже голову поднять не может, такой беспомощный, слабенький. У моей тетки, маминой сестры, родился мальчик, бе, только и делал что орал, а козочки нет. Вон, смотри, она тужится.

– Откуда знаешь? А что такое тужиться? – поинтересовался Степа и вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть.

– Ну, тужиться это тужиться, чего тут не понять, ей надо вытолкнуть козленочка, вот и напрягает мышцы живота.

– Вытолкнуть? Куда?

– Ты что, с луны свалился, не знаешь, как рождаются телята и котята?

– Ну почему же… – хотя Степа и правда не знал, как они рождаются, он никогда над этим не задумывался, просто знал, что вот есть корова, а вот теленок, но откуда он брался, Степа представления не имел.

– Смотри-смотри, – Вика приподнялась и подошла к Золушке. – Сейчас точно родит, иди посмотришь.

Степа слез с ящика и присел около Вики. Она погладила живот козочки, и та задергала копытами, Вика схватила руку Степы и, сжав ее, замерла. Он внимательно смотрел, хотя так и не знал, на что смотреть. И тут Золушка соскочила, пошатываясь, отошла в угол, сделала несколько кругов. Теперь Степа видел ее раздутый живот. Козочка закачала головой, и тут что-то потекло.

– Рожает-рожает, – восторженно сказала Вика.

– Бе… – Степе это уж точно не нравилось, он отошел обратно к ящику и, забравшись на него, стал ждать, чем все закончится.

Козочка заблеяла, Вика восторженно закричала и, выскочив из хлева, побежала в огород.

– Бабушка, Золушка родила! Бабушка!

Теперь Степа видел, что на сене лежало что-то слизкое и дергалось. Козочка повернулась к новорожденному и тут же стала его ни то облизывать, ни то щипать.

– Бе… – брезгливо сказал мальчик.

Этот живой комок приподнял голову, уронил ее и опять приподнял.

– Сейчас бабушка придет, она обмоет его и все будет готово. Подвинься.

– А че он такой мокрый и грязный?

– Дурак, он же родился. По-твоему, козленок в магазине продается? Они, как и люди, рождаются в муках.