Наталья Литвишко - Парад снеговиков

Новый год встречали песнями, плясками. Хоровод вокруг ёлки водили двумя царствами-государствами. Чудо-Юдо до слёз растрогалось: Лягушке голос вернуло и Волку шкуру волшебную. Пока Лягушка голос проверяла, Чудо-Юдо дёрнуло Волка за хвост. Тот от испуга как подпрыгнет! В воздухе трижды перевернулся, а на землю уже радужным приземлился.

Жар-птица хотела Дракону самое красивое перо из своего хвоста подарить. Только он отказался, сказал, что лучший подарок – Новый год со всеми вместе встречать. Всю ночь он огненное шоу показывал, а потом детей в небе над царствами-государствами на себе катал. И Чудо-Юдо в долгу не осталось: представление с фокусами из мыльных пузырей устроило. Ворон всему народу добрые предсказания накаркал.

Весело Новый год встретили! А люди говорят, как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Хорошо встретили, значит, и жить счастливо будем!

С утра бушевала метель, но к обеду ветер утих. Выглянуло солнце. Легкие снежинки, плавно кружась, падали на землю. Приближалось Рождество – праздник, в который происходят разные чудеса.

Женщина достала пирог из печки и подумала: «Сегодня моя кровиночка вернется домой». Тут же распахнулась дверь, и в избу вошла Марфа.

– Доченька, – бросилась к ней мать, запричитала: – где же ты так долго была? Я соскучилась. А похудела-то как. Одни глазищи остались. Да ты одёжку скидывай. Сейчас чаем напою, пирожками накормлю.

– Ох, маменька, рассказать всё, не поверите, – Марфа сняла пуховый платок, скинула полушубок и расположилась за накрытым белой скатертью столом.

Мать пристроилась рядом и не сводила глаз с любимого дитяти. Марфа отхлебнула горячего чая и начала рассказ.

– Отвез меня тятенька в лес, а сам уехал. Сижу под сосной, калач жую, молоком запиваю и жениха жду. Подъезжает карета дорогая, а в ней не добрый молодец, а… – Марфа потянулась за плюшкой.

– Ну, не томи, рассказывай дальше, – не утерпела матушка.

– Красивая дама в белом. На плечах накидка, отороченная горностаем. – Марфа откусила плюшку и начала жевать. – В короне из алмазов и жемчугов.

– Чего, чего? – не поняла мать.

– В короне из алмазов и жемчугов, – повторила Марфа с набитым ртом. – Объехали сани дважды сосну, закружились снежинки, поднялась метель. Снег повалил крупными густыми хлопьями так, что ничего вокруг не видно. Поманила меня та дама…

Рисунок Лены Даниной

– Не тяни! – заёрзала на скамейке мать.

– Не знаю, как оказалась в санях. Опомнилась уже во дворце…

– У кого?!

– У Снежной королевы.

Маменька смотрела на любимицу с умилением: «Ох, и повезло дочке!»

– Чертог-то, небось, из золота и драгоценных камений?

– А вот и не угадала, – хлопнула по столу рукой Марфа. – Огромный дворец раскинулся на вершине горы. Красивый, ослепительный, словно стеклянный. Внутри гладкий, как каток, пол. Резные колонны, высокие хрустальные потолки, трон с морозными завитками. И все изо льда.

– Да ты что! А спала ты где?

– Где придётся.

– А хозяйка?

– На больших кроватях с перинами и подушками из пушистого снега.

– Холодно же там!

– Ещё и ветры дуют, и согреться негде.

– Замерзла, бедняжка, – перебила ее мать и долила в чашку горячего чая из самовара.

– А золота она тебе хоть дала?

– Золота я там не видела. Только чудо-чудное – Северное сияние. Оно у королевы вместо свечей и лучин.

«Сама в алмазах и жемчугах ходит, а Марфушечке пожалела – ничего не дала», – вздохнула маменька.

– А в хоромах этих хоть кто-нибудь ещё живет? – допытывалась она.

– Кто ж в таком холоде выдержит? Снеговик за хозяйством присматривает. А Вьюга, Метель, Буран, Пурга да Ветер там – частые гости. Сама хозяйка редко домой заглядывает. Всё мечется по свету – ищет несчастных дурочек вроде меня.

– Зачем?

– Чтобы работали на неё.

– А делать-то что надо?

– Про других не знаю. А мне поручила за два дня выложить из кусочков льда слово «вечность», села в карету и умчалась. Попробовала я – льдинки мелкие, колючие, пальцы стынут. Ну, я и плюнула на это дело.

Мать взяла руки дочери в свои, подышала на них, согревая: «Ну, злодейка! Чуть дочку мне не заморозила».

– Бедненькая ты моя. Ты ешь, ешь, – она придвинула тарелку с салом, подала ломоть хлеба.

– Хорошо, что ты, маменька, мне еды на неделю дала. Я хоть с голоду не пухла, – потянулась Марфа за ватрушкой. – Работать я не стала: ты же знаешь, не люблю я этого, да и промёрзла насквозь. Вернулась королева, рассердилась. Пригрозила волшебным жезлом, силу его показала – у меня на глазах синичку в сосульку превратила. Ох, и натерпелась страху, маменька. Решила я этот жезл сломать. Стащила его у Снежной королевы, да и разбила.