Ольга Любашина - Алый огненный цветок. Книга V

– Тимофею Ильичу передай большой привет, угостить я вас хочу. Вот гостинцы, на пакет: молочка вам, творожка. И ещё кусочек дам праздничного пирожка.

– Вам спасибо, передам.

– Соня, гостя проводи. Ваня, вечером вас ждём. Дед заждался, ну, иди.

– Обязательно придём.

Дети вышли на крыльцо.

– Ваня, на руки полей, сполосну-ка я лицо. Жарко, вечер бы скорей.

– Соня, выслушай, постой. – Ваня на крыльцо присел. – Есть вопрос и непростой.

– Говори мне, что хотел.

Мальчик начал свой рассказ:

– Соня, а ты знаешь кто… ночевал вчера у нас? Леший!

– Полисун?! Ты что! Ну а где же он сейчас?

– Я не знаю, он ушёл. Посох свой забыл у нас, дед его в углу нашёл.

– Значит путник – леший был! То-то взгляд его знаком. Посох, говоришь, забыл. Он ещё вернётся в дом.

– Соня, ну а если нет? Как найти Полисуна? Может, дашь какой совет? Рассмотрел я письмена. Видно, посох непростой.

– Ваня, вечером возьмём этот посох мы с собой, лешего в лесу найдём.

– Что, ты знаешь где искать?

– Нет, но хитрость есть одна: надо лешего позвать.

– Чушь какая, ерунда!

– Я его звала.

– И что?

– Помогал мне как-то раз.

– Не поверю, ни за что!

– Ты не помнишь, как нас спас?

– Ладно, Соня, я пойду. Мне пора, заждался дед. Через час, сказал, приду, а уже почти обед.

Ваня шёл домой. Он знал, что от деда попадёт. Дед на кухне хлопотал.

«Кушать приготовил, ждёт».

– Наконец-то, внучек мой! Что мне обещал? Забыл? Ну-ка быстро руки мой! Да уж и обед остыл.

– Извини, дед, виноват. Время я не рассчитал.

Ваня блинчики, салат… с аппетитом уплетал.

– Дед, к нам путник приходил? Посох, где его? Забрал? – Ваня ел и говорил.

– Посох я в чулан убрал.

– Надо взять его с собой. Ведь Купала в эту ночь. Пригласили нас с тобой.

– Пригласили? Я не прочь. Хорошо, пойдём, пойдём… Соберёмся у костра… Там и путника найдём. Праздник будет до утра.

Ветер с запада на юг гонит тучи-облака. Шелестит травою луг. Тихо плещется река. И раскинулись поля: рожь, пшеница, лён, ячмень. Тонет в зелени земля. Ах, какой горячий день!

Длинноногий и худой шёл по узенькой тропе мужичонка молодой к старой рубленой избе. Быстрый шаг сменял на бег. Посмотреть со стороны: как туман, как белый снег, и рубаха, и штаны. Волос яркий, травяной, рожки средь густых волос. С золотистой бородой. Кулаком тёр тонкий нос. Шёл с улыбкой на лице, под одеждой пряча хвост с кисточкою на конце. Этот дух совсем не прост. Полевик – дух полевой. Он – хозяин щедрых нив. Весел и хорош собой, неназойлив и игрив.

Шла Полуденица вслед, то Полевика жена, и, казалось, краше нет. В белом платье изо льна, из колосьев золотых, к колосочку колосок, и цветочков полевых – пышный красочный венок. Волос в косу заплетён, земляничные уста, а глаза, как синий лён. И красива, и проста. Восхищает внешний вид. Как и муж, и сыновья, за посевами следит. Очень дружная семья.

У избы их ждал старик весь в лохмотьях, с бородой и росточком невелик, востроносенький, худой. Это был Боли-бошка. Не такой он и простой – дух в обличье старика. Взгляд лукавый, с хитрецой.

– Полевик, привет!

– Привет. Чё пришёл? Нас долго ждал? Ты ко мне по делу?

– Нет.

Полевик две клетки взял.

– Отдохни, а я – сейчас… Сыновьям заданье дам. Есть помощники у нас, хоть привык всё делать сам. Ты как здесь? Что потерял? – Удивился Полевик.

Но Боли-бошка молчал, похмурнел и сразу сник. У крылечка сел на пень, прядь волос со лба прибрал.

– Ох, и жаркий нынче день, – недовольно пробурчал. – Много шума здесь, у вас: на дорогах, у реки. Вдоль деревни шёл сейчас, ух, смеялись мужики.

– Распахали все луга, – возмущался Полевик. – Бестолковые…

– Ага.

– Я ж к порядку-то привык. Красный… синий агрегат… Носятся тут, по полям, и гудят они, дымят, не дают покоя нам. А уж пашут – абы как. Ни дорог там, ни межи. Да, у нас-то разве так? Хоть возьми да покажи. А уборку как начнут – потеряют часть зерна. Подниму свой хвост, как кнут, и тогда мне не до сна. Вихрем по полям ношусь, всё ломаю и крошу. Мне ж обидно: я – тружусь, честно я тружусь, скажу. А на их труд погляжу – плачу, нервничаю, злюсь. Все колосья положу, а потом поднимут пусть.