Елена Корджева - Звериные истории

Но едва Мурис завершил процедуры, котенок захныкал снова. Как видно, усталый и напуганный, не мог он уснуть без мамы.

Да… Было видно, как Мурис решает для себя проблему: «Что же дальше делать с этой хнычущей мелочью?». С одной стороны, статус Главного, которому не подобает вовсе, что называется «лапы марать», но с другой стороны – а что делать-то? К тому же, однажды взятая ответственность – вещь постоянная. Так что Мурис принял решение. Аккуратно взяв котенка за шкирку, он уложил его поудобнее в мягкой подстилке и… придавил лапой. То есть он и рядом не лег, но, в то же время обозначил присутствие и защиту взрослого для малыша.

И котенок перестал плакать. И почти сразу заснул, крепко и сладко, как засыпают уставшие дети.

А Мурис, внимательно посмотрев вокруг своими зелеными глазами, тихонечко убрал свою большую и, как оказалось, добрую и надежную лапу, вернулся в свои «джунгли», и принялся внимательно разглядывать темный уже двор, старательно делая вид, что ничего и не произошло, и мелочь эта кошачья не волнует его совершенно.

Весь поглощенный созерцанием темного двора, он только слегка оглянулся на вошедшую в комнату бабусю – не видела ли она его позора. Но нет, бабуся ничего не заметила. Так что никакого урона кошачья честь не потерпела.

И завтра, и послезавтра, и каждый вечер уходящего лета бабуся шла пить чай, оставляя котенка в его домике, как бы совершенно не подозревая, что красавец Мурис честно выполняет роль усатого няня.

А потом, когда котенок засыпал, Мурис забирался в свои «джунгли» и делал вид, что ничего не и было.

Есть разные понятия о том, что правильно, а что – неправильно. И, возможно, для взрослого кота не слишком правильно быть нянем. Но для сильного и доброго живого существа так естественно брать ответственность за маленьких, что не имеет значения – кот ты или человек.

Главное, чтобы ты пришел на помощь!

Моника – большая любительница цветов.

Поэтому на большом, ухоженном участке вокруг красивого двухэтажного дома каждое лето цветут клумбы. Тут и пионы, и пестрые разноцветные флоксы, и розы, и… Всего и не узнаешь, и не упомнишь. Только сама хозяйка ориентируется в ею же созданной красоте. И никого к своим клумбам не подпускает.

Антон давно уже на хобби жены рукой махнул и даже не пытается ни помогать, ни давать советы: опасное это и неблагодарное занятие. Его дело – пройтись с косилкой по газону, изгородь, если надо, подрезать, с плодовых деревьев урожай собрать, ну и, конечно, огород.

А как же без огорода? Не простаивать же земле? Какой рачительный хозяин такое допустит! Да, к тому же, огород – кормилец. Крупную скотину Моника с Антоном не держат – хлопотно, да и не нужно им двоим. а вот кроликам всякая морковка да свекла – очень даже интересны.

Так что отвечает Антон за огород, а Моника – за красоту во дворе.

Красоты там, и впрямь много. Приезжают к Монике издалека за саженцами да семенами, ее легкая рука широко известна. А как-то по весне привезли саженцы и ей. Да какие-то необычные, то ли японские розы, то ли еще что-то весьма экзотическое. Ну и, конечно, Моника их тут же и высадила, на самую лучшую свою «парадную» клумбу, в надежде вырастить новую неземную красоту.

Да не тут-то было!

Безобразие обнаружилось следующим утром.

– Антон! Антон! Ты зачем мои розы выкопал?!!!!! – Моника разбушевалась не по-детски.

Еще бы не кричать! Ее гордость и редкость – экзотические саженцы – валялись, выкопанные и выброшенные в траву в полуметре от клумбы. Сама клумба таковой больше тоже не была, ибо вместо цветов покрывал ее разрытый чернозем.

Возмущению Моники не было предела.

Антон, выскочивший на крик, быстро оценил ситуацию и, на всякий случай, решил урезонивать супругу на расстоянии, не приближаясь:

– Да на что мне твои розы? Сама подумай, зачем бы я их выкапывал? Я что, себе враг?!

Действительно, Антон, с его рассудительностью и аккуратностью, себе врагом точно не был. Да и в цветы он никогда прежде не лез.

Моника, несмотря на полыхающий в душе гнев, все-таки здравый смысл тоже не совсем утратила.

– Тогда кто же тут постарался?! – гнев утихал, уступая место интересу. В самом деле, кому и зачем понадобилось вдруг совершать такую диверсию на парадной клумбе?

Но чужих же во дворе не было. Да и быть не могло! Гордость Антона, Имре – большая, черная с охристым брюшком немецкая овчарка – ни за что не впустил бы чужака. Умный, прекрасно обученный пес свои обязанности знал на отлично. И службу нес исправно и круглосуточно. Баловень и любимец, он, практически не знал привязи, разве что за пределами своих владений. Вся территория была его вотчиной и зоной ответственности.