Ольга Потаповцева - Новогоднее волшебство

– Как это не будет?! – Наденька вскочила на кровати, от чего пружины жалобно заскрипели.

– Болеют все, поэтому мероприятия отменены, – кряхтя от усилий, отметила уборщица, – но есть и хорошая новость…– тетя Таня выпрямилась и оперлась на ручку швабры. Этот жест напомнил Наденьке другую старушку, и она пристально вглядывалась в лицо женщины, надеясь увидеть бабу Ягу. Но, нет…

– Вроде бы тебя в пятницу выписывают, – шепотом сказала уборщица и опасливо покосилась на дверь.

Девочка снова подскочила на кровати и начала прыгать, ах как жаль, что в больнице нельзя кричать, чтобы других больных не тревожить, а то бы Надя точно завизжала от радости.

– Только, чур, я тебе ничего не говорила, – тетя Таня замахала на нее руками, – не шуми! Перебудишь всех, а мне нагоняй дадут, что поздно убираюсь.

Девочка замерла на кровати и для пущей надежности зажала руками рот.

– Это вам врач сказал?

– Я в ординаторской слышала, когда кварцевание включала, тебя и еще одного мальчика готовят к выписке через два дня. А через два дня пятница, потерпи немного, еще чуть-чуть осталось и поедешь домой.

Надо ли говорить, что радости не было предела! Девочка от такого счастья сначала даже уснуть не могла. Дежурная медсестра зевала на посту, иногда всхрапывала, но от своего же храпа просыпалась и шла ставить кофе. Потом тихо звякала ложечкой о края кружки, а Наденька никак не могла уснуть. За все время, что она провела в больнице, была уже своеобразная привычка к ночным шорохам и звукам, они ей не мешали. Мешала предстоящая выписка. Несмотря на плохой волнительный сон, девочка даже пританцовывала, когда шла рано утром на укол. Уколы были по расписанию, около шести утра. За две недели попа уже была пунцовая от болючих иголок, даже иной раз, и сидеть было больно, но Наденька ни разу не заплакала. За ней в очереди всегда шли малыши, зачем их пугать слезами, медсестры и так им шутки да прибаутки рассказывают, чтобы отвлечь от манипуляций, да мамы с дергающимся глазиком беспрерывно успокаивают, а она тут нюни развесит? Ну уж нет, так дело не пойдет! Наденька помнила, как куксится Тимофей, когда кто-то ударится, будто это ему больно сделали. А уж порыдать за компанию – это вообще святое дело. Если на детской площадке кто-то всплакнет, Тимофей всегда поддержит, как иерихонская труба. Одно слово – компанейский парень.

"Так, теперь надо дождаться обхода. Интересно, какой сегодня придет? "– думала девочка. Каждый день по утрам к ней приходил врач. Наденька сначала думала, что это один и тот же. Потому как он всегда был в белом халате, маске и в очках. Очки-то в путанице и виноваты, они у обоих врачей, которые работают посменно, выглядели одинаково, поэтому девочка не сразу поняла, что это два разных дядьки. Эскулап не опоздал, ровно в девять он вошел в палату, а следом за ним ввалилась стайка студентов.

– Так, как мы себя чувствуем? На что жалуемся? – начал он.

– Все хорошо, – девочке льстило такое внимание, она даже немного засмущалась. Оба врача обращались к ней исключительно на "Вы", в глубине души девочка считала это важным, ведь так обращаются ко всем взрослым. Значит она уже большая.

– Вот и славно, трам-пам-пам, – нараспев ответил доктор, а девчонки в халатах захихикали, – значит, завтра мы Вас выписываем! – уже серьезно сказал он.

– Правда? – девочка решила удостовериться.

–Вот те крест, – снова пошутил врач, – легкие чистые, хрипов нет, курс лекарств пройден. Выпишу тебе витаминок для окончательной поправки, – он что – то отметил в карте пациентки, – и все. Теперь уж организм сам разберется, он у нас очень умный, ему только иногда помощь нужна. Так… Дальше у нас палата…

Доктор развернулся и скрылся за дверью, Наденька не услышала окончания фразы. Кучка студентов зашуршала следом за ним, в палате снова стало тихо.

"Хббит. Туда и обратно" был дочитан еще до больничного ужина, Наденькина игра не сложилась "Странно, – думала девочка, – а раньше всегда срабатывало". А если посмотреть с другой стороны – завтра с утра ее точно заберут родители. Вот прямо сто процентов. А ночь переждать – не проблема.

На посту медсестры послышался шум, несколько человек разговаривали. Все громче и настойчивее был слышен мужской голос.

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу, – низко и спокойно звучал он.

– Бе-бе, бе! Бе! – добавился женский, чуть визгливый.

И снова суровый мужской: "Бу-бу-бу."

– Дедушка Миша! Точно! Это же дедушка Миша! – вскрикнула Наденька от своих догадок.