Ксения Лученко - Самые сильные животные. Энциклопедия

Как я уже говорил, ноги у меня короткие и толстые. Но не простые. Четыре пальца заканчиваются копытцами и соединены перепонкой, помогающей плавать. А когда я хожу по болотистой почве, пальцы раздвигаются и перепонка натягивается, так что я не проваливаюсь в грязь. И хвост у меня хитроумной конструкции: начинается как круглый, потом сужается и сжимается, становясь почти плоским. Но главная моя гордость – зубы. Считать умеешь? Считай: всего 36 зубов, в каждой челюсти два клыка, четыре резца, шесть предкоренных и шесть коренных зубов – считать устанешь! Мои клыки и резцы невероятной длины. Я их использую не для мирного поедания растительности, а как грозное оружие. Не могу не похвастаться: клыки самцов гораздо длиннее, чем у самок. Ты видел бегемотов с клыками больше метра? Ну и не надо тебе такое видеть – испугаешься!

Не знаю, как ты, а я люблю прятаться в воде, среди речной зелени. Но прячусь я не весь, а выставляю наружу ноздри, глаза и уши. Ты знаешь, что такое локатор? Не знаешь, спроси у тех, кто знает. А я только скажу, что ноздри, глаза и уши – это мои локаторы. Я весь спрятан в воде от губительного для моей шкуры солнца, а они помогают мне чувствовать, видеть и слышать всё, что происходит вокруг. Подвижными маленькими ушками я отгоняю насекомых и назойливых птиц, садящихся мне на голову. Глаза – небольшие, окружённые мясистыми веками – замечают малейшую опасность. А широкие ноздри направлены вверх и могут плотно закрываться специальной мускулатурой. Ни у одной подводной лодки нет таких надёжных локаторов!

Мы, бегемоты, – народ надёжный: ходим на кормёжку одной и той же своей тропой. От этого в почве, а через некоторое время даже в камне образуются глубокие – до полутора метров – канавы. Там, где нас много, эти тропы рассекают берега через каждые несколько десятков метров. Учёные даже поначалу думали, что эти следы оставили инопланетяне. Но потом пригляделись – а это мы, бегемоты. Я лично абсолютно не пугливый, но, если какого-то другого бегемота испугать, он бросается к реке и скользит по глубокой канаве на пузе, развивая высокую скорость и грозя всем, кто на пути: «Эй, посторонись, зашибу!» Хотя точнее, с учётом скорости и веса: «Задавлю!»

Бегемоты не столько плавают, сколько ходят по дну. Однако и плавать мы ещё как умеем – вспомни про заплыв на Занзибар. Во время плавания мы гребём задними конечностями, как лягушки. Запросто можем и нырнуть. Но ненадолго – минут через пять выныриваем глотнуть свежего воздуха. При всём при этом мы в полной безопасности и не собираемся вопить SOS, потому что толстый слой подкожного жира для нас – как спасательный круг. Но, если честно, больше всего мы любим не плавать и не нырять, а целый день спать в реке. Однако нам бывает и не до сна. В случае опасности мы можем сбежать от неё весьма шустро, несмотря на наше могучее телосложение. Развиваем скорость около 30 километров в час. Не веришь? Ну, давай рванём наперегонки!

Мы – бегемоты – не кровожадные, мы травоядные. И за фигурой особо не следим: за один присест можем слопать 40–60 килограммов всякой разной травы. Днём мы отдыхаем в водоёме, а ночью вылезаем из воды к прибрежным зарослям, где и пасёмся до утра. Между прочим, едим мы очень деликатно: пощипываем траву губами, а не рвём её с корнем. Когда травы вокруг водоёма не остаётся, мы, конечно же, не сидим на пустом месте, нет, мы перемещаемся – не в одиночку, а всем стадом – к ближайшему зелёному водоёму. И начинаем с аппетитом пастись там. Тебе кажется, что, питаясь одной травой, невозможно нарастить такую солидную массу? А вот и нет, мы – бегемоты – являемся живым и могучим свидетельством пользы вегетарианства!