Илона Волынская - Повелительница грозы

– Ишь ты, подумала она! – возвращаясь в кухню с грудой полотенец, бурчала бабка. – А хиба це твоя хата, щоб ты таке решала? – повышая голос, чтоб все слышали, объявила бабка. – Тут я хозяйка – як я скажу, так и будет!

– А я вас предупреждала! – с легким злорадством шепнула Ирка растерянному дядьке Мыколе. – Что я еще ребенок, школьница…

– За электричество як платить будете? По счетчику? – подозрительно глядя на Мыколу, спросила бабка.

– По доброму согласию, – вмешалась Ирка, сваливая белье на стол. – Вот сейчас вы с дядькой Мыколой обо всем и договоритесь!

Бабка окинула богатырей взглядом – лучистым, как у девушки, услышавшей признание в любви, и расчетливым, как у олигарха, нацелившегося прикупить пару нефтяных скважин.

– Так ось хто нам ремонт зробыть! – трепетно выдохнула она и торжествующе уставилась на Ирку. – А ты ще казала – чи багато я на гроши от сдачи комнат наремонтирую! Та я всю хату поправлю!

– Всю? – дядька Мыкола растерянно огляделся по сторонам, ковырнул пальцем отстающие обои – и испуганно уставился на Ирку.

Та мгновенно скроила невинно-отмороженную мину, хотя щеки у нее раздулись, как у хомяка, а губы тряслись – хохот рвался наружу.

И без того унылая физиономия дядьки стала вовсе похоронной.

– Разбирайте, парни, – похрюкивая от сдавленного смеха, Ирка кивнула на постельное белье, – только учтите, раскладушка всего одна! И еще диван!

Если, конечно, бабка на него кого пустит, так это точно будет дядька Мыкола. Остальные пусть устраиваются как знают – она слишком устала, чтоб что-то придумывать!

– В конце концов, богатырям положено в чистом поле спать, шлем под голову класть, ветром укрываться… – пробормотала она.

– Шлем твердый! – простонал Змиуланыч, жалобно глядя на Ирку бархатными молящими глазами. – А матрасика у вас какого не найдется?

– И подушечки! – смущенно подхватил Федор.

– Не найдется! – мстительно отрезала Ирка и убралась наконец к себе в комнату. Больше ее никто не задерживал. Дом был тих и спокоен – если не считать доносящейся из гостиной возни, а потом многоголосого богатырского храпа, от которого сотрясались стены.

Короткая стрелка старых ходиков со щелчком перескочила на цифру «пять». Ирка покосилась на непроглядную темень за окном, вздохнула и набрала номер Танькиного мобильного. Будить подругу в такую рань, конечно, абсолютное свинство, но чем раньше они встретятся, тем быстрее что-нибудь придумают. Желательно до того, как в набитый богатырями дом явится Андрей с ее курткой.

Андрей искренне удивлялся самому себе. Он и в школу-то всегда вставал с трудом, а уж подняться до рассвета и тащиться куда-то по темному морозному городу его могли заставить только совершенно чрезвычайные обстоятельства. Недаром родители проводили его недоуменными взглядами – он поторопился выскочить за порог прежде, чем они начнут задавать вопросы. Особенно мама на это мастерица – охнуть не успеешь, как уже выкладываешь ей и куда идешь, и к кому… Не может же он сознаться, что собирается в балку, самый паршивый район города, чтобы отнести потерянную куртку одной девятикласснице, которая вчера улетела у него из рук? В буквальном смысле слова – через разбитое окно кафе. Андрей чувствовал, что родители этого не поймут. Он и сам не понимал.

Ирка и правда маленькая – ей даже шестнадцати еще не исполнилось, что с высоты Андреевых почти восемнадцати было полным и абсолютным младенчеством. Правда, когда Ирка оказывалась рядом, о разнице в возрасте он забывал. Наоборот, появлялось неприятное ощущение, что именно его, взрослого и продвинутого, девчонка считает… маленьким. Или идиотом, что еще хуже. Особенно когда чуть наклонив голову и занавесившись длинной челкой, она смотрит исподлобья невероятными, изумрудно-зелеными глазищами, на дне которых отчетливо тлеет крохотный, едва заметный насмешливый огонек. Точно знает что-то такое… особенное, чего всем остальным никогда не увидеть и не понять, и это всеобщее незнание ее немножко огорчает, а немножко – забавляет. Мол, и рада бы поделиться, да извините, уважаемые, слишком долго объяснять придется.

Может, все дело в том, что Ирка… того… из неблагополучной семьи? Родителей нет, живет с придурковатой бабкой (видел он ту бабку один раз – впечатлений на всю жизнь!), в жуткой развалюхе на самом дне балки. Мама б узнала – залегла в обморок на сутки, а восстав, тут же улеглась поперек порога, дабы «не допустить»! Страх перед «девочками из неблагополучных семей» был, наверное, самым большим у его мамы. Чуть не каждый день она завывала: «Какая угодно, Андрюшенька, хоть косая, хоть кривая, хоть толстая, лишь бы из хорошей семьи». В последнее время еще стала добавлять: «Помни про Америку!» Почему-то ей в голову не приходило, что косая-кривая-толстая не устраивает самого Андрея, и Америка тут совершенно ни при чем!