Ким Грушницкий - Твои потухшие глаза

– У тебя длинноватые волосы, – ну спасибо за осуждение.

– Это всё потому, что мне было лень стричься, – попытался оправдаться я. Так и было, грубо говоря. Да и маме нравились мои волосы. Она всегда умилялась моим кудряшкам, которые образовывались на кончиках прядей.

Мама… она ведь… сегодня! Нет!

Пытаясь отвлечься от пожирающих изнутри мыслей, я вышел в другую комнату. Судя по обстановке, это был зал. В самом центре висела огромная сверкающая люстра, озаряя светом всю комнату. Вдоль стены, напротив окна, расположилась композиция картин, рамки которых прекрасно сочетались с цветом высокого бордово-коричневого шкафа. Я подошел ближе к нему, чтобы рассмотреть лучше хрустальные игрушки, лежавшие на его полках. Они были прекрасны, изгибы были столь утонченными, приближенными к идеалу, что можно было даже поверить, что они сейчас оживут и начнут убегать, жить своею жизнью. Я взял одну, это был маленький львенок. Он показался мне самым грациозным.

– Положи на место, – резкий и строгий голос моего нового знакомого застал меня врасплох. Я подскочил от удивления, случайно уронив фигурку, в момент, когда пытался вернуть ее на место. Нет! Нет!

– Что ты наделал?! Какого черта ты вообще тут делаешь? – Он пытался собрать осколки. Это же всего лишь фигурка. Вероятно, это был дорогой образец.

– Прости, – я пытался помочь собрать осколки, но поранился, капли багровой жидкости стали медленно перемещаться на чистый паркет.

– Твои извинения это исправят? – Эти слова словно въелись в мой разум.

– Я могу заплатить за новую фигурку, – после этих слов он посмотрел на меня с такой ненавистью, что было понятно, что это не исправить.

– Мне, правда, жаль, – произнес я почти шепотом. Почему я сегодня все порчу? Только сейчас я понял, что с самого начала прятаться от своих проблем в чужой квартире было неправильно.

Аккуратно преодолев маленький коридор, я тихо покинул эту квартиру. Сам виноват во всех своих бедах. Не знаю почему, но я начал бежать просто в неизвестном направлении, подальше от очередной ошибки. Будь сегодня обычный день, я бы не стал обращать внимание на такое мелкое замечание, я бы придумал, как все изменить к лучшему, с общением и решением проблем у меня все было отлично.

Сил бежать больше не было. Понятия не имею, где я оказался. Не знал, что наш город настолько большой. Я сел скамейку в неизвестном мне парке. Веки были настолько тяжелые, что сложно было держать их открытыми. Немного пожалев себя и снова воспроизводя в своей голове все произошедшее, я понял, что надо заканчивать сегодняшний день. Слишком много всего! Слишком много непоправимого. Слишком!

Мама опять заставляет есть эту кашу. За что?

– Опять одним шоколадом питаешься?

– Ты так говоришь, словно это наркотики, – надув губки, бормотал я.

– А ну не перескакивай с темы!

– Ну, мам. Шоколад делают из какао бобов. Бобы – овощи. Сахар делают из сахарной свеклы. Свекла – овощ. Следовательно, шоколад тоже овощ. А овощи полезны, – шах и мат!

Стоп, я это уже говорил. Что происходит? Тот день уже закончился!

– Мам, – я дернул ее за рукав. Она резко повернулась.

Я проснулся от собственного крика, в поту. Слёзы вновь заливали лицо. Все лицо мамы было в осколках стекла, а рука обрублена до мяса. Она повторяла, что это я виноват в ее смерти. Она не переставала мне это повторять. Дрожь по всему телу никак не прекращалась. Вскочив с места, я побежал куда-то, пытался найти знакомое место, чтобы добраться до дома. Я не знаю, почему я снова бежал, не знаю от кого. Просто бежал. Тело было ужасно замерзшим, но я не чувствовал холода. Это чувство не поддается описанию.

Спустя какое-то время, я оказался в знакомом мне районе. Я пытался понять, где примерно нахожусь. Так, до дома добираться примерно час. За короткий, как мне показалось, промежуток времени я преодолел весь путь. Дверь в квартиру была не заперта. Вероятно, когда я убегал, даже не захлопнул ее. Забежав в квартиру, я закрылся на все замки и упал на пол. Мама… Ее образ не покидает моей головы. Я до сих пор не могу осознать, что её больше нет. Не хочу! Это выше моих сил!

А ведь она была права, это я виноват. Я убил своих родителей. Я – убийца! Если бы я не попросил этого никчемного, совершенно ненужного алкоголя, то они бы сейчас были живы. Зачем он мне сдался? Почему у них родился такой ублюдок, как я?

Я долго лежал так, размышлял. Я боялся спать. Образ того сна до сих пор, словно термит проедает дерево, уничтожал мой разум. В какой-то момент мне казалось, что я теряю рассудок.