Алан Чароит - Ветер Дивнозёрья

И все бы ничего, но после баньки и сытного ужина Тайке так сильно захотелось спать, что впору было вспомнить любимую Пушкову присказку про закон подлости.

Она и за уши себя щипала, и щеки растирала, и губы кусать пробовала. Потом затянула песню – ну а вдруг поможет?

Казалось, волшебная страна совсем рядом, манит, словно огонек в ночи. К добру приведет или к худу – пока неведомо. Ну так и Тайка пока что ни там, ни здесь – застряла на границе между Явью и Дивью.

На подоконник села ворона, прислушалась и начала постукивать клювом по раме – в такт песне. И до того усыпляющим был этот стук, что Тайка сама не заметила, как начала клевать носом. Ох, и правду говорят: скольких ворогов ни победи, а сон все равно сильнее сильного…

Она открыла глаза, когда почувствовала, что кто-то трясет ее и бьет крыльями по лицу:

– Тая! Эй, соня-засоня, очнись! Ну же!

– Пушок? – пробормотала она, зевая. – Тебя здесь нет, ты мне снишься…

– Я не снюсь, я в спальнике спрятался. А вот ты сейчас свою удачу проспишь!

Тут уж пришлось продрать глаза:

– Так вот кто спер мой пирожок!

– А тебе что, жалко, что ли? – надулся рыжий коловерша. – Я тут, понимаешь, спасаю ситуацию! Несчастный! Полуголодный!!! Но все равно на страже!

Насчет своих страданий Пушок преувеличивал: все, что оставалось на салфетке-самобранке, он успел подъесть и даже мед с усов не счистил.

– Я так рада тебя видеть, Пушочек! – выдохнула Тайка.

И это была чистая правда. Она-то думала, что очутилась в чужом краю совсем одна, но верный коловерша отправился следом. Наверняка ему тоже очень страшно…

– Вот так бы сразу, – Пушок повеселел. – Ты не думай, я бабы Яги не испугался. Это была стратеги-я! Ты ж меня знаешь.

Тайка не стала спорить, просто обняла его.

– Теперь мы точно со всем справимся. Я уверена!

– А то ж!

Коловерша подцепил когтем солененький огурчик и отправил в пасть. Спасибо, что не в мед макнул, гурман мохнатый.

Они проговорили всю ночь: вспоминали былые приключения, общих друзей, Пушок опять сватал Тайке Яромира, но та была такой сонной и усталой, что даже почти не сопротивлялась и не грозилась оборвать хвост неумелому своднику.

А ворона все расхаживала по подоконнику, мерно постукивая в стекло. Сколько ни гоняли ее, опять возвращалась, подлая. Под утро еще и дождь начал накрапывать: шуршал листьями, обволакивал, шептал-убаюкивал…

Ну как тут противиться?

– Че не встречаешь, Тайка-царевна? Али заснула?

Скрипучий голос Яги раздался словно гром среди ясного неба, и Тайка аж подскочила, ударившись о лавку копчиком.

– Не сплю, бабушка!

Вторая попытка встать увенчалась успехом. Пушок сделал страшные глаза и, муркнув: «О-ой, я, пожалуй, пойду», – юркнул обратно в спальник и затаился.

Тайка выбежала на крыльцо – второпях даже кроссовки не надела.

Да-а, вечеринка у Яги, похоже, удалась на славу. Вместо душегрейки на ней красовалась лисья шубка явно с чужого плеча, в распущенных седых волосах застрял серпантин, ступа слегка покачивалась, шерсть Васисуалия аж сияла от блесток, в лапе кот держал коктейльный стаканчик с бумажным зонтиком и соломинкой.

Завидев Тайку, он отсалютовал ей стаканчиком и подмигнул:

– А ты вроде ничего, ведьма! Не шантрапа! – потом вручил коктейль Яге и прошмыгнул за дверь.

– Ну как там, Васянь? – икнула бабка.

Из избы донеслось:

– Порядок! Ягусь, я на полном серьезе. Все сияет, аж глазам больно!

Пошатываясь, бабка выбралась из ступы и скомандовала:

– Лети-лети, чай, знаешь, где у тя стойло, – а потом сама вошла в дом и давай ахать.

Тайке даже неудобно стало: ну подумаешь, прибралась немного.

– Ты мне вот что скажи, Тайка-царевна, – наконец вымолвила Яга, – спала али нет? Только честно отвечай, как на духу!

– Спала, бабуль, – покаялась Тайка, опустив очи долу.

Внутри все сжалось: а ну как Яга ругаться начнет. Еще и впрямь сожрать вздумает.

– А избушка, стало быть, не убежала, – бабка в задумчивости почесала подбородок.

– Не-а…

А вот это было действительно странно. Ладно, в первый раз хоть Пушок бодрствовал, но потом-то они вместе отрубились.