Ольга Прокопьева - Аномироники. Наследник

Послушав немного указания ледяного голоса, Шулер пискнул «я понял» и положил трубку. Сочувственно посмотрел сверху вниз на ребёнка с енотом.

– Шэф уже знает о тебе и твоего папу уже ждёт трёпка. Поедешь к папе с нами, – и щёлкнул его по лбу в назидание.

– Да что вы все любите бить меня по голове! – воскликнул Дима, закрываясь руками от всех прочих возможных нападок и подозрительно косясь на поравнявшуюся с ними Белоснежку, которая всего лишь хотела поздороваться с Димой и погладить енота.

– Надеемся ― поумнеешь, – вздохнул Шулер. И мечтательно добавил: – Или там в кому впадёшь на пару лет, тоже было бы неплохо.

Дима решил обиженно замолчать. Только Юскарэ его понимал!

А Юскарэ молчал.

Бабушка-Белоснежка конечно же пожурила Шулера за такие слова, но всё-таки это было немного не то.

Атаманша подождала, пока троица уйдёт на подходящее расстояние и двинулась за ними, посвистев. Джип преданно покатился следом. Если бы у него была возможность вилять запасным колесом, он бы вилял.

Джип, буксируемый «волгой» на тросе, поначалу вёл себя неловко и шарахался всех движущихся машин, но быстро разогнавшаяся Атаманша не оставила ему иного выбора, кроме как не обращать ни на что внимание и гнаться за ней.

Дима посмотрел на повеселевшую машину через заднее стекло и сел нормально, с Юскарэ на коленях, зажатый между Белоснежкой и Шулером. На своём опыте знавшие талант мальчика к исчезновениям, они не оставили ему путей к бегству. Хотя сбегать из машин на ходу Дима ещё не умел, он не спешил их разубеждать.

– Эх, надо было в джип посадить кого, он бы так не дёргался, – сокрушённо цокнула языком Атаманша, следя за подопечным в стекло заднего вида.

Параэкологи тревожно переглянулись ― внутрь бешеной техники (к тому же ненастоящей) никому не хотелось.

От скорости Атаманши, даже белки сидели спокойно.

Шулер на ощупь, ногтями, сдирал скрытый под гримом на висках пластырь, который натягивал кожу, чтобы выделить скулы и изменить форму лица. Из-под пластыря и светлого грима стала проглядывать его настоящая тёмная кожа. Диме всегда было интересно, как на самом деле выглядит Шулер, но поговаривали, что этого никто никогда не видел. А ещё поговаривали, что чтобы менять внешность он на самом деле сбрасывает кожу, как змея. Правда, последнее поговаривал сам Шулер, и папа говорил ему не верить, потому что тот любил дурачить Диму подобными россказнями.

Атаманша резко затормозила и Дима врезался лицом в енота, который спокойно придержался лапками о переднее сиденье, чтобы они оба не влетели в него. Два других Параэколога просто привычно качнулись вперёд-назад.

– Приехали! – объявила водительница.

Выкарабкавшись из машины с енотом в руках, Дима снова с твёрдым любопытством оглядел открывшееся перед ним огромное, но на самом деле всего лишь трёхэтажное, серое здание, которое все именовали гордым сложным словом РЕ-ЗИ-ДЕН-ЦИЯ.

Это был педагогический университет имени Горького, один из трёх самых крупных ВУЗов в их городе и безусловно самый старый. Все его так и называли – Старый Университет. Он был построен ещё в царские времена и когда-то прямо в нём проживали и преподаватели с семьями. Сейчас половина бывших спальных комнат была отдана под аудитории, не считая той небольшой дальней заброшенной части, которую так и не смогли восстановить. Этим университетом и заправлял димин папа, а в его заброшенной части обитали параэкологи, работавшие с ним. Эту заброшенную часть они все и называли своей «Резиденцией».

Попасть в неё можно было только из внутреннего двора университета, где и остановилась Атаманша. Дождавшись, когда мужчина, мальчик с енотом и старушка с белками выберутся наружу, она немедленно помчалась на свалку с мимикриком на буксире.

На потрёпанной дубовой двери была скромная бело-красная табличка «охранная фирма «Гусар» – это идея прошлых глав Резиденции параэкологов, Евы и Макса, чтобы не объяснять всем и каждому, чем таким они тут занимаются, всё равно никто не поверит.

Звать и подталкивать Диму в Резиденцию не надо было ― там он любил бывать больше всего на свете! Поэтому он первым, с Юскарэ в объятьях, прибежал к каменному крыльцу и толкнул плечом узорную дверь. Внутри ― полностью обитый деревом коридор, тёмный и пряный, пахнущий чаем. Потому что пить хороший чай ― одно из условий работы здесь.

И по ушам мгновенно ударил резкий вскрип, сменившийся шумом помех и невнятным бормотанием. То было радио, проведённое по всему периметру дома ещё в советские времена университета. И если раньше оно транслировало только тихие приятные песенки, то не далее, как полгода назад оно сломалось, и, если верить Атаманше, потому что починить не удавалось даже ей, – обезумело, теперь транслируя только обрывки реплик из передач на разных языках.