Алёна Бессонова: Отчего? Почему? Сказки

– А мы вам что? – интересовались птички.

– А вы нам подслушаете, что наши мужья об охоте рассказывают. Ловят кого, или так на солнечном пригорочке нежатся, сны ночные досматривают.

Птицы подумали и согласились.

– Только, чур, пальцами в нас не тыкать и кошек со двора прогнать. А ещё – каждый день в клетке сладости должны лежать…

– Какие такие сладости? – удивились женщины.

– Яблочки, что на дереве у пещеры растут. Морковка, что на огороде цветёт.

– Это, пожалуйста, это сколько хотите, – закивали головами подружки.

Вот так впервые на земле люди приучили свободного попугая к клетке.

Но оказалось, не всех, а только ленивых и трусливых.

Однажды, один растолстевший и обленившийся попугай, спросил своего собрата, прыгающего в поисках пищи по веткам хвойного дерева:

– Почему ты в клетку не идёшь? Здесь еду дают!

– Не хочу быть попрошайкой, – ответил ему попрыгун. – Сам себе еду добуду. В лесу полно шишек.

– Замёрзнешь зимой, – попытался испугать его толстун.

– Привыкну, – ответила птица. – Гнездо тёплое сложу. В лесу видимо-невидимо хвойных веточек, стеблей, мха, лишайника и мягких корешков.

– Детки из яичек вылупятся, чем кормить будешь? – продолжал сетовать толстый, – Шишки только к зиме созреют. Птенцы твои от голода помрут в первый же год.

– Не помрут, – ответил упрямец. – Я их высиживать зимой буду.

– Зимо-о-ой! Ой! Ой! – удивился попугай в клетке, – Где это видано, чтобы птицы зимой птенцов высиживали? Привираешь друг, не получиться у тебя..

– Получится! – упрямо сказал попрыгун, – закалять их буду. К лету они крепенькими станут. Летать научаться вжик-вжик, быстрее молнии. Свободными родятся, смелыми.

– Не-а не получится, – раздражаясь, затопал лапками в клетке толстун. – Хвастун ты, а не попугай. Всем скажу, как тебя звать – хваст! Хваст, хваст, хваст!

– Ошибаешься дружок, – миролюбиво ответил попрыгун, – вовсе я не хваст.

Он немного подумал и сказал:

– Я клёст! Попугай хвойных лесов. Похож я на тебя, к сожалению. Такой же красный, с короткими ножками, с цепкими коготками. Только цепляться я буду не за хозяйскую клетку, а за кору могучих кедров. И есть буду орешки, а не то что хозяева в миску бросают. Так, что не поминайте лихом, полетел я отсюда.

Так поселилась в наших хвойных лесах несговорчивая птичка-клёст. Главный цвет клёстов красный. Чем старше птица, тем ярче её наряд. Самки зеленовато-серые, красивые! Летают туда-сюда, глаз не поспевает уследить. Птенцов выводят зимой и откармливают прожорливых чад вкуснейшими кедровыми орешками. Только разговаривать клёст перестал. Болтать попусту он не любит. Не принято среди птиц болтать, а с людьми – не хочет. Что они для него хорошего сделали?

В те самые времена, когда жирафов на земле ещё в помине не было, родился у кобылицы, пасшейся в табуне диких степных лошадей, жеребёнок. Табун кочевал по степям к морю и обратно. В степях наедался свежей травой, а в море смывал с себя степную пыль, накачивал мышцы, разрезая грудью морскую волну. Наша кобылица ничем особым от других лошадей не отличалась только иногда, будто замирала или глубоко задумывалась. О чем задумывалась, никто не знает. Со своими подружками не делилась, но они замечали, как восторженно смотрит кобылица на Луну. Смотрит долго, внимательно, как будто хочет что-то особенное там высмотреть. Пытались и подружки также пристально вглядываться в ночное небо, но ничего, кроме белого недожаренного блина, на небосводе не видели. Порой блин превращался в лимонную дольку, другой раз в кусочек сыра, да, и только. Что в этом особенного? Видно, узрела кобылица там то, что другим видеть было не дано.

Когда её первенец, белый, как снежный ком, жеребёнок, появился на свет, кобылица реже стала заглядываться на Луну. Всё больше смотрела в глаза своему сыночку. Смотрела также долго и внимательно. А назвала она его…

Вот вас как зовут? Вот! А его, своего жеребёнка, назвала кобылица Жирафом. Вы верно удивились, как Жирафом? Зачем Жирафом? Жираф, скажите вы – это не имя, а название животного. А вот и нет! Вы забыли, мы в самом начале сказки оговорили, что жирафов в это время на земле в помине не было. Жирафов пока ещё не было, а имя было – Жираф. Лучше чем Жан, или Жак, или Жерар? Помните, как зовут знаменитого французского актёра, который сыграл главную роль в фильме «Астерикс и Обеликс», его зовут Жерар Депардьё, а нашего коня звали Жираф. Восхитительно, правда?!