Вадим Селин - На краю мечты

– Я слышала, что в группе осталось только одно место! Одно! А что, если оно достанется именно вам?!

– Не знаю… Мы вообще-то изначально пришли просто записаться в школу… К кому нам нужно обращаться?

– К Марине Александровне в тринадцатый кабинет! Она педагог по вокалу, который принимает детей в музыкальную школу и одновременно помогает продюсерам отбирать детей в группу! Она очень хороший педагог! Из-под ее крыла вышло столько знаменитых певцов! Может, ваша дочка тоже станет певицей!

– Давайте все по порядку, – стараясь собраться с мыслями, сказала мама. – Сначала запишемся в школу, а потом пойдем на пробы.

У меня закружилась голова. Неужели я могу не только записаться в музыкальную школу, но еще и попытаться попасть в музыкальную группу?!

Мы вошли в кабинет и познакомились с Мариной Александровной. Это была женщина лет сорока пяти, с недлинными пышными волосами, на ее шее висели очки на цепочке. Вид она имела строгий и чем-то напоминала классического завуча, я даже поежилась. Стены были обильно усеяны десятками дипломов, которые подтверждали профессиональные успехи преподавателя.

– Ну что же, давай я тебя послушаю, – сказала она. – Что будешь петь?

– «Синий платочек».

– «Синий платочек»? Обычно современная молодежь поет что-то зарубежное…

– Это меня бабушка научила…

– Ну, «Синий платочек» так «Синий платочек», – пожала плечами Марина Александровна, села за пианино и надела очки. На цепочку упал луч заходящего солнца, и она на мгновение блеснула мне в глаза.

Кисти преподавательницы элегантно легли на клавиши. Она проиграла несколько аккордов, выразительно на меня посмотрела, призывая начинать петь, и я запела.

Она играла и одновременно внимательно вслушивалась в мой голос.

– Теперь давай другое, что-нибудь современное, – сказала женщина, когда я допела «Платочек».

– Хорошо, – ответила я и начала под ее аккомпанемент исполнять песню из фильма «Титаник».

Потом я спела третье произведение…

В конце этой песни преподавательница убрала пальцы с клавиш.

Она сидела, не шевелясь, будто вслушиваясь вслед затихавшим аккордам.

В кабинете стояла тишина. Мы с мамой выжидающе смотрели на Марину Александровну.

Она молча сидела за инструментом и напряженно о чем-то размышляла.

«Интересно, когда мне приходить на занятия? – подумала я. – Может, уже даже завтра?»

Преподавательница встала из-за пианино, сняла очки и очень внимательно на меня посмотрела. Она была в каком-то смятении.

– Ира, ты можешь немножечко погулять? Нам с твоей мамой нужно поговорить.

Я покинула кабинет. Странно, зачем она попросила меня выйти?

По коридору ходили мальчишки и девчонки, которые держали нотные тетради и на ходу что-то напевали. Из кабинетов слышались звуки: из одних – голоса инструментов, из других – голоса будущих вокалистов. Обстановка была для меня новой, непривычной, но очень приятной, мне здесь нравилось.

«Хоть бы меня взяли!» – подумала я.

Но почему же они так долго?

Я не выдержала и, приоткрыв щелочку в двери, стала смотреть.

– Мы слышали, что сегодня здесь отбирают детей для участия в музыкальной группе, – с улыбкой сказала мама. – А можно Ире тоже пойти на прослушивание?

И вдруг я услышала то, от чего просто остолбенела.

– Татьяна Викторовна, не торопитесь. Я прослушала вашу девочку. Мне очень неприятно вам говорить, но, к сожалению, необходимых вокальных данных у нее нет… Она не подходит для нашей музыкальной школы.

– Как… не подходит?.. – опешила мама. – Но она же поет… Бабушке нравится… А еще Оля сказала, что у нее голос…

– Какая Оля?

– Ее одноклассница…

– Вы сравниваете мнение третьеклассницы с выводами педагога по вокалу? – бровь преподавательницы взметнулась кверху.

– Нет-нет, – испуганно ответила мама.

– Я вас очень прошу, не обижайтесь… – сочувствующе сказала Марина Александровна. – Я понимаю, что это больно слышать, но мне сейчас тоже очень непросто. Вы думаете, это легко – сообщать родителям такие вещи?.. Но я не могу вас обманывать… Певицей ваша девочка не станет…

– Но тогда почему она поет?..

– Петь может абсолютно каждый… Но понимаете, в чем дело… Самое главное не то, что человек поет, а то, как именно он поет. Если мы поем бабушке и ей это нравится, к сожалению, это не значит, что голос оценят профессионалы… Я вот, допустим, люблю рисовать, но это не говорит о том, что меня могут принять в художественную школу. Любить рисовать это – одно, а уметь рисовать так, что это оценят люди, которые понимают толк в рисовании, – это другое…