Рафаэль Акопов: Старомодные сказки

Наутро, только рассвело.

Максимка с Дули встали рядом,

Как генералы пред парадом.

Все стало ясно хищным псам!

Поднялся лай, такой бедлам!

Корабль делился пополам!

О вероломство! средь собак

Не может быть предатель мерзкий.

Он честь собачью предал дерзко.

Уж коль Максимка враг и кот.

То Дули с ним и пропадет.

Дворняжка не успела вякнуть.

Как стая разъяренных псов

Набросилась… Кот был таков.

Чрез все преграды пролетел,

По цепи – вниз. На якорь сел.

А Дули поглотили волны.

Корабль ходом мчался полным

И берег показался тут…

Всем, кто приедет в Калькутту

Максимка надпись им оставил,

Как он кошачий род прославил.

А мы, когда-нибудь потом

Еще поведаем о нем.

Лето было, было жарко.

В Африке одна кухарка

Мясо жарила, как вдруг,

Слышит голоса подруг.

То ли шепот, то ли ропот.

То ли хохот, то ли грохот,

Открывает дверь, а там —

Невыразимейший бедлам.

На столе лежит кастрюля.

На полу стоит пилюля,

С полок падают тарелки.

Льется молоко из грелки.

Словом, все совсем не там

И не так и пополам.

То не диво, просто ужас!

Тут кухаркам не до варки,

Мечутся они в запарке,

Даже в местном зоопарке

Зверя не было такого.

Вроде тигра молодого,

Но для тигра слишком мал.

Может, маленький шакал?

«Да ведь это просто кот!», —

Кухарка им в дверях орет.

Это наш дружок – два клыка,

Путешественник Максимка

Из восточного Непала

В Эфиопию попал.

Вообще его круизы

Будто дамские капризы-

Ни узнать ни угадать.

А история такая приключилася с котом.

Он подняться в Гималаи вздумал!

Ну, и что потом?

Этот путь настолько тяжек,

Что кому оно приснись,

Тот вспотел бы до подтяжек.

Максимка очень захотел…

Молочка попил, поел

И отправился в дорогу

Исполнять свою мечту.

Ему кидали камнем в ногу,

Кто – собак пустил: «Ату».

Но когда в душе желанье,

А в глазах сверкает знанье,

Покоримы все вершины.

Сердце пашет как машина.

И Максимка шел вперед —

Упорные, коты, народ.

Он в арбу садился чью-то.

С ним то обойдутся круто,

То приласкают, есть дадут,

И с едой дадут приют.

Так сменялись дни да ночи.

Максимке Небо славу прочит.

И тут он слыша чей-то свист,

Добрался в лагерь «Альпинист».

Но был не свист, а ветер горный

Меж снежных скал играл волторной,

А льды, как южная лоза,

Взвивались к небу, жгли глаза.

Вот уж прекрасное виденье,

Кот прослезился в умиленьи.

Набрался духа, и в присест

Был на вершине Эверест.

Там лапкой помахал: «Пока!»

От льдинок отряхнул бока.

Под ним гуляли облака,

А солнце ласково смотрело,

Но там, увы, совсем не грело.

Ведь на вершинах снежных гор

Морозу дан большой простор.

В объятьях строгих вечных скал

Максимка тихо замерзал.

Когда к нему подплыли тучи.

На Юг они летели кучей.

Кот сел на них, ведь то был случай

И был спасен!

В долины ветром унесен.

Перелетел хребты, моря,

Большой, огромный океан,

Взглянул назад – прощай Непал!

И с каплями дождя упал,

И так к кухаркам он попал

В одной из африканских стран.

Его «одели» тумаками,

Пока не разобрались сами.

Что кот ученый, полиглот,

Он никогда, почти, не лжет,..

А негритянка все орет..???…

Вот уж Максимке не везет.

Лежит Максимка, встать не может.

Ужасная обида гложет.

Напасть такая, но за что же?

Кто в Африке коту поможет?

Один есть доктор – Фараон,

Который в Африку влюблен.

Его зовут, когда болит

У крокодила и волчицы

Нога ли хвост или ключица.

И этот доктор – Айболит.

Но он к Максимке не спешит.

Спасет Максимку только ласка,

Ведь Айболит не в этой сказке.

Кухарки все угомонились,

С котом детишки завозились.

Играют, шепчут, гладят шерстку,

Обиды той осталась горстка,

А скоро вся она ушла:

Обиду ласка превзошла.

Оправился Максимка, встал,

Зевнул, немного потянулся

Вот окончательно проснулся,

И снова в дебри убежал.

Но это Африка! Здесь жарко.

И здесь не так страшна кухарка,

Как крокодилы, бегемоты,

Которые не знают кто ты.

Отхватят ногу только так,

Для крокодила то-пустяк.

Не ждал Максимка бедствий этих,

Скорей кота спасите дети

От страшной пасти крокодила!

Хотите знать потом что было?…

Лето было, было жарко.