Елизавета Надежникова: Снук и близнецы. В стране говорящих игрушек

– А ты слышала, что в последний раз говорил этот… голос? – снова зашептала Аленка. – Он сказал: «Это я, ваш Снук». Но ведь Снук – это медвежонок, которого мы сегодня купили!

– Алена, у тебя бред! Иди, попей водички, как говорит папа! По-твоему, игрушки разговаривать умеют? Тебе сколько лет? И отпусти, наконец, мою руку!

– Катя, Алена! Не ссорьтесь, пожалуйста, – услышали мы снова. – Это действительно я, ваш медвежонок Снук, которого вы вместе с папой сегодня купили в магазине. Просто я – не совсем обычная игрушка. Я умею разговаривать… И не только это… Я…

– Ма-а-а-ама, ма-а-а-амочка! – заорала Алена, снова хватая меня за руку.

– А-а-а-а-а! – завопила я, хватая, в свою очередь, руку сестры.

– Тише, тише! Сейчас сюда придут ваши родители, и я не успею сказать вам самое главное, – заволновался наш ночной собеседник. – И не бойтесь меня, пожалуйста.

Мы с Аленой сидели на кровати, вцепившись друг в друга, затаив дыхание и даже боясь пошевельнуться. Кричать и звать кого-то на помощь уже и вправду расхотелось. Нет, это, наверно, просто сон. Такой особенный новогодний сон. Сон на двоих.

В комнате вновь повисла тишина. Было слышно только, как тикают часы, и немного шум телевизора из гостиной, где родители продолжали праздновать Новый год.

Первым тишину опять нарушил наш собеседник:

– Ну, вот. Очень хорошо, что вы больше не кричите. У меня к вам просьба, – продолжил он, – вы не могли бы мне помочь забраться к вам на кровать? Я, конечно, умею передвигаться, но… ваша кровать слишком высокая для меня, а я… не очень большой медвежонок.

Боже мой! Он еще и передвигаться умеет! Нет, это сон, сон, сон!

– Кать, ты слышала? – прошептала Алена. – Он еще не все сказал… Он хочет подойти к нам поближе и просит помочь…

– Да слышу я! Не глухая!.. – оборвала я шепот сестры. – Но зачем ему сюда забираться-то?

Вместо Алены ответил голосок из кресла:

– Мне нужно сказать вам самое главное. И у нас с вами уже мало времени, – пояснил он. – И еще я хочу, чтобы вы наконец перестали меня бояться.

Вот это да! Ему нужно нам что-то сказать, и у нас мало времени! А куда мы можем опаздывать в три часа ночи, скажите на милость? Что, вообще, происходит?

– Ну, что? – наклонилась я к уху Алены. – Рискнем? Все-таки нас двое, а он… один… если что… Или ты боишься плюшевых игрушек?

– Я? – мой последний вопрос, похоже, задел сестру за живое. – Еще чего!

Помолчав, она добавила:

– Но только чурики: идем к креслу вместе.

На том и порешили.

Взявшись за руки, мы на цыпочках подошли к креслу, в котором сидел наш медвежонок. Его глазки-бусинки по-прежнему блестели в темноте. Кресло стояло у окна, и мы наконец-то смогли разглядеть того, кто нас так здорово напугал несколько минут назад. Хотя… что его разглядывать? Все тот же плюшевый медвежонок, которого мы сегодня сами выбрали в новом игрушечном магазине на соседней улице. Смешной, забавный, толстенький и светло-коричневый мишка с блестящими глазками-бусинками. Как все игрушки…

У самого кресла мы опять замешкались. Перед нами сидит самая обычная игрушка, на дворе – глубокая зимняя ночь, а мы на пару с Аленой, в пижамах пытаемся тут кому-то помочь добраться до нашей кровати! И кому? Вот этой самой игрушке, потому что нам обеим померещилось, что она умеет разговаривать?

– Вы снова меня боитесь? Я не кусаюсь…

Ой! Ущипните меня, ущипните! Нет, честное слово, мне ЭТО не показалось! Этот… этот плюшевый медвежонок действительно говорит с нами! Ого, он еще и привстал на кресле! Он двигается! Он… он… живой? Он не игрушечный?

– Катя, ты видишь? – Алена крепче сжала мою руку.

– Вижу… – с трудом проговорила я. – Алена, как… как это?

– Так вы мне поможете? – спросил Снук, спрыгивая с кресла на пол. – Уф! Да, ваше кресло еще не такое высокое. Но на кровать я без вашей помощи все-таки не заберусь.

И Снук, смешно переваливаясь, как настоящие медвежата, направился к нашей с Аленой кровати.

– ВОТ… ЭТО… ДА!.. – в один голос выдохнули мы с Аленой, провожая взглядом это переваливающееся чудо.

– Идите же сюда! – позвал Снук, неуверенно топчась возле кровати.

– Эй! – капризно повторил он, помахав нам плюшевой лапкой.

Как загипнотизированные, мы с Аленой двинулись навстречу к нему.

– Ну… а теперь-то что? – прошептала Алена.

– Давай так, – ко мне, похоже, наконец-то вернулся дар речи, – ты – слева, я – справа. А там… будь, что будет, в общем.

Алена нерешительно ухватила Снука за левую лапку, я – за правую. Странное было ощущение: вроде бы в наших руках была игрушка, а вроде бы и нет – что-то живое, мохнатое и даже немного ворчащее: