Федор Иванов - Подушка-волшебница

Нет дороги ни мне, ни тебе.

День бьются. Бьются два. Крепка баранья голова. Ни проехать по мосту, ни пройти. Нет пути.

Мост терпел-терпел! Туда-сюда гнулся!

И вдруг перевернулся.

Бараны в речку – шлеп!

Брызги до неба – подскочили. Все небо намочили!

Промокли бараны.

Замерзли. Устали.

И оба опоздали!

Пошел как-то Рыбак на речку. Закинул удочку и сел на бережок. Ждет-пождет, – а клева все нет.

Вдруг поплавок дернулся! Повел Рыбак удочкой в сторону. вытащил Рыбак пескарика.

Крючок рыбке за нижнюю губу зацепился, неглубоко совсем.

Вытащил Рыбак крючок и говорит:

– Какой же ты маленький! Отпущу-ка я тебя обратно в реку. Все равно суп из тебя не сварить!

Сорвал Рыбак лист подорожника, приложил к губе пескарика, чтоб зажила скорей, и бросил рыбку в воду.

Уплыл пескарик, – только его и видели!

Снова закинул Рыбак удочку. Час ждет, другой ждет, – не клюет рыба.

Вдруг кто-то удочку как дернет! Чуть из рук ее не выпустил наш рыболов.

– Попалась, рыбина! Теперь не уйдешь! – кричит.

Вдруг из воды высунулась огромная щучья пасть. Сверкнула пасть зубами да как гаркнет:

– Сам попался! Теперь не уйдешь!

Не успел Рыбак опомниться, как щука влево – вправо метнулась, леску обмотала вокруг руки, закрыла пасть и нырнула. А Рыбака за собой потащила. Вместе с удочкой.

И сообразить-то бедняга ничего не успел, а уж на дне лежит, пузыри пускает. Над ним водоросли колышутся, вода от солнца золотая. «На волю хочу!» – думает рыбак. Да не тут-то было! Выплывают из-за водорослей еще четыре щуки, одна другой страшнее, – и прямо к Рыбаку. А бедняга ни рукой, ни ногой пошевелить не может, – щука как-то хитро его всего леской опутала. Даже до удочки, что рядом на дне лежит, дотянуться не может.

Окружили щуки Рыбака, пасти разинули, облизываются:

– Как мы его будем есть, сырым или жареным? – спрашивает одна молодая щука.

– Жареным, жареным! – завопила другая щука, еще моложе, и в сторону как сиганет! И тут же со сковородкой в зубах обратно плывет.

– Эх, молодо-зелено! – сказала старая щука. – Как же ты под водой огонь-то разводить будешь?

– Нет, уж лучше мы его прямо так съедим, с гарниром из водорослей! – предложила та щука, что на удочку Рыбака поймала.

Вдруг откуда ни возьмись, выскочил из-за камушка пескарик и стал вокруг Рыбака кружиться. Щуки переполошились, бросились за пескариком вдогонку. Кинулась самая большая щука на рыбку, чтобы схватить, да промахнулась. Зацепилась зубами за леску, порвала ее.

Освободились у Рыбака руки, схватил он удилище, ударил одну-другую рыбину и на поверхность всплыл. Сбросил леску с ног и на берег выбрался.

– Уф! Неужели выкрутился! – только и мог сказать, стуча зубами от холода и страха.

После этого случая перестал наш знакомый на рыбалку ходить.

Да все про злых щук и храброго пескарика вспоминал!

В деревне – событие. Происшествие. Приключение. Поросенок убежал. Откуда? Из хлева! Зачем? А кто его знает! Может, просто погулять захотел…

Увидел поросенка мальчик по имени Митя. Кинулся вдогонку.

– Стой, стой! – кричит. А за Митей индюк припустился, длинноногий такой: он всегда за Митей бегал. Привык уже за мальчишкой гоняться. Ждет-не дождется, когда тот на улице появится.

Теперь и не поймешь, – то ли Митя за поросенком гонится, то ли сам от индюка удирает. Споткнулся мальчик. Упал на траву.

Поросенок дальше бежит. Митя на траве лежит, а индюк над ним склонился, красной бородой трясет. Сердитый. Очень представительный! Весь в своем праве!

Из окна за поросенком, мальчиком и индюком наблюдал дядя Петя. Не вытерпел. Выскочил из дома с ружьем да как выстрелит прямо в небо. И тоже за поросенком помчался. Только не догнал.

Возвратились все обратно к хлеву, – а поросенок уже там, внутри. Ест чего-то.

Проголодался, – и сам домой прибежал!

Жила себе Мышь. Тихо, спокойно. В норке, у огорода. Вдруг, однажды, стала Мышь отважной. Надоело ей, видите ли, тихо жить.

Запела Мышь военную песню:

«Рам. Та-Ра!

Та-Ра-Ра.

Ра-Ра-Ра-Ра!

Рам! Пам! Там!»

Кончилась песня.

Грозный писк раздался из норки:

– А где тут Васька – кот, рыжий бездельник, облезлый мошенник! Подать мне его сюда! Вот я ему усы-то поотрываю! А ну-ка, брысь, пока цел!

Услышал Васька голос Иыши!

И на улицу из горницы!

На дерево шмыг: прыг-скок и молчок.

Три дня там сидел. На «Ваську» не отзывался. Даже к сметане не спускался. Так его мышка напугала!