Федор Иванов - Сказка с хорошим концом

© Федор Иванов, 2017

ISBN 978-5-4485-0947-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Для чего под кроватями на ночь

выставляют пустые горшки?

Что с ними можно делать, особенно,

в больнице?

Кто знает ответ на этот вопрос?

Сережа знает. Можно вечером вытащить горшки, пока пустые, из-под кроватей, взять свой горшок в одну руку, крышку от него в другую и устроить концерт игры на ударных инструментах: Ребята в палате так и делают.

Кр ышки лупят о горшк и:

«Бум!

Шум,

Крик…

Скок!

Прыг!

Брык!»

Весело. Оглушительно. Если в больнице не веселиться, то там очень скучно, грустно и неутешительно!

Только Сережа не участвует в этом неистовом веселье. У него что-то совсем сил не стало. Грохот от горшков он запомнит на всю жизнь, как запоминают иногда кошмарный сон, особенно, сна начало.

Где «музыка», там и танцы. Кто-то запрыгивает на кровать, бегает по кровати, и по Сереже, и танцует на нем.

Недолго, правда. Потом Сережу обливают холодной водой из кружки. Чтобы не скучал, а веселился вместе со всеми.

Вода не раздражает Сережу: уж лучше вода из кружки, чем концерт из горшков.

Где же нянечка, где сестры? Чем они занимаются? Раздают таблетки, с кем-нибудь нянчатся, чистят и моют где-нибудь в конце коридора: отделение-то большое!

На другой день Сереже становится еще хуже. Его переводят в отдельную палату. Это не совсем палата, а целая просторная веранда с окнами в сад. Убежище для тяжелых больных.

Сережа не знает, что он «тяжелый». Просто на грудь легла большая подушка, и давит, и забирает весь воздух. На выручку к Сереже, пока не поздно, бросаются его защитники: врачи, пенициллин (не так давно он появился, а, говорят, скольких детей уже спас!) и, конечно, всю тяжесть болезни принимают на себя родители Сережи.

Они теперь с ним и днем, и ночью. Иногда вместе, но чаще по очереди:

То Мама!

То Папа!

Родители! Папа и Мама. Сережа видит их, словно издалека: они здесь какие-то необычные, не улыбаются, как дома, а словно бы вышли из очень серьезного сна, в котором никому уже не до шуток, не до улыбок. Словно в комнате поселился еще кто-то, невидимый, грозный и суровый: тот, кто запрещает людям говорить громко, двигаться быстро, смеяться и даже улыбаться, тот, кто навсегда унес радость и сказку.

Ночью Сережа открывает глаза и видит Папу. Папа режет лимон на столике рядом с настольной лампой.

Лампа освещает стол. На столе стоит графин, рядом с ним стакан на блюдце с голубой каемочкой, у стакана чайная ложка. Огромная тень движется вслед за шагами Отца, передразнивает его движения. Сереже немного страшно: он уже научился бояться теней.

Сережа закрывает глаза, потом открывает снова, и перед ним возникает Мама. Она вытирает пот со лба Сережи и поправляет одеяло.

Скоро утро: в больничном саду просыпаются птицы.

Днем в палату заходят знакомые врачи, затем их сменяют другие, еще незнакомые мальчику знатоки легочных болезней.

Звучат слова, которые Сережа раньше даже и не слыхивал, например: консилиум, кризис, повысить, увеличить, назначить…

Уколов становится все больше: колют так часто, что только успевай поворачиваться. Сестры жалуются, что не найти уже на мягком месте не уколотого места.

Через несколько дней Сереже становится легче дышать. Продышался все же немного. Но подушка с груди сползает медленно. Хорошо бы слетела скорее и совсем!

Как же Жизнь хороша, когда есть чем дышать!

Если чуть приподнять ногу под одеялом, рождается гора. Согнешь вторую, и вот уже две горы, а между ними ущелье. По ущелью куда-то бежит дорога. Кто-то идет по ней! Интересно, куда?

Не хотите ли прогуляться по новой дороге? Еще лучше проехаться!

Кровать Сережи превращается в повозку, белые простыни в лихих коней, потолок становится небом. Одеяло пока ни во что не превратилось, а на дне повозки сложилось и ждет своего часа.

Вьется дорога в ущелье между двумя горами. В горах, словно в храме! Даже дышится легче и радостней, чем внизу!

Мчатся по дороге кони. Горы высятся. Лошади мчатся. У каждого дело свое!

Кто там стоит на скале в рыцарском облачении с закрытым забралом? Кто он такой? Это богатырь Феодор, витязь лихой! На распутье, задумавшись, стоит.