Саша Бобин - Лисапед. Ойчень маленькие сказки

Но неожиданно в её жизни случилось чудо.

Мальчишка, мастеривший воздушного змея, аккуратно разогнул её и использовал в летающей конструкции. И выпрямившаяся Скрепка взмыла в небо и увидела мир с высоты птичьего полёта. И когда змей, подхваченный порывом ветра, рванулся на скалы, ей было совсем не страшно.

Рыболовный Крючок с детства любил природу и всё живое. Его ещё не успели доделать, а он уже мечтал защищать животных, в том числе волшебных золотых рыбок. И однажды, когда его хозяин, толстый и шумный рыболов, взяв лишнего на грудь, принялся с остервенением размахивать удочкой, он сделал то, о чем всегда мечтал – поймал рыбака за губу.

Это была короткая, но такая веселая и яркая жизнь!

Оловянные Солдатики не любили воевать.

Их делали с такой любовью, раскрашивали с таким вниманием и наслаждением, что они стали детьми любви.

А дети любви не должны воевать. Даже если кто-то сунет им в руки оружие.

Барабан считал себя в музыкальной школе самым главным. Он был самым громким из всех инструментов. И в него не надо было изо всех сил дуть, как в Трубу, чтобы извлекать звуки!

Бери в руки палочки – и лупи изо всех сил!

Чем сильнее мальчишки стучали палочками, тем больше нравилось Барабану, тем счастливее он себя чувствовал! А все остальные инструменты удивлялись – может быть, просто у Барабана нет музыкального слуха?

Слуха, собственно, не было у Вовки! А он свой Барабан так любил, что ни на что не променял бы!

Даже на Лисапед!

Зеркало обожало рассматривать людей! Бывало, идёт мимо хозяйка, а зеркало как засмотрится на неё, такая она красивая. И не отпускает хозяйку, пока со всех сторон её не осмотрит.

А вот хозяин – тот ещё типчик. Так глянет иногда, что у бедного Зеркала душа в пятки уходит. Хоть пяток и нет вовсе никаких…

Сынок тоже тот ещё гримасник, то язык покажет, то рожицы строит. То кулаками машет, того и гляди побьёт что-нибудь, каратист. Жуть!

Нет, определенно, хозяйка – это Человек с большой буквы. Уважает правильные вещи! Как только что купит – первым делом спешит Зеркалу похвастаться. А улыбается как! Одно загляденье.

Кот – дурака из себя строит. Когда никого нет дома, сядет напротив и усами шевелит, а потом себя в отражении лапой ловит. Грязные следы на стекле оставляет, безобразник.

А всех лучше – девочка Оля! Она самая весёлая! Зеркало от неё вообще без ума! Когда никого дома нет, оно от Ольки вообще ни на шаг не отходит. И косички у неё – как рожки у чертика!

Китель всегда чувствовал себя особой чрезвычайно серьезной. Одни золотом шитые дубки на лацканах чего стоят! А уж о генеральских звездах и говорить нечего. Их присутствие на погонах словно поднимало их над плечами наподобие крыльев ангела.

А жизнь оказалась такой скучной!

За все десять лет с момента рождения Кителю удалось выйти в свет раз десять – двенадцать. И то – исключительно на занудливые совещания с неизвестно кем высоко поставленными персонами, столь же важными, сколь и противными. На совещаниях Китель ничего не понимал, но важно топорщил погоны и таращился дубками, стараясь не заснуть. От скуки затеял было возню с пуговицами, пока одну из них не потерял. Потом кого-то зачем-то без желания обнимал и тряс чьи-то равнодушные руки. А затем – на полгода, а то и на год – в темный шкаф.

Но как он завидовал ободранным линялым джинсам. Они, беспородные, без погон и дубков, без золотых!!! пуговиц – были везде. И порой, залетая в шкаф на несколько дней, взахлёб рассказывали про пляжи и рестораны, танцевальные залы и пароходы, про поезда и свидания… Это было просто невыносимо несправедливо!

И так сильно переживал Китель эту несправедливость, что нитки на швах у него полопались….

Что бывает дальше – знаете сами…

Золотая ручка была толстая, красивая и очень дорогая. Она была благородного происхождения, что подтверждало клеймо с короной на золотом пере! И очень гордилась собой.

Хозяин редко доставал её, в основном для того, чтобы полюбоваться. Пару раз даже что-то подписал ей. Она страшно гордилась своим происхождением и постоянно рассказывала об этом своим соседям по письменному столу.

А Карандаш, заточенный с одной стороны и погрызенный хозяином с другой, происхождения был явно не знатного. В своей жизни он лишь несколько раз написал формулы, которые профессор потом с блеском защитил. У него даже не хватило ума этим похвастаться.