Инна Порядина - Маркус и золотая чаша. Сказочная повесть

– Не знаю я ничего, – замахал он руками, – никаких игрушек у меня нет и не было! Что за люди пошли… С чего вы решили, что я ими торгую?

– Вы, гражданин, во-первых, на нас не кричите! – повысила голос бабушка. – Во-вторых, покажите, что у вас ещё есть. Вдруг вы и сами не знаете, чем торгуете?

– Да, – выскочила вперёд Ирка, – что у вас ещё есть, дядя-пират?

– Три тысячи акул мне в глотку! – стукнул продавец кулаком по столу. – Это я-то пират? Боцман я, боц-ман! Знаешь таких? – И принялся хохотать.

– Ох, и фантазерка ты, Ирочка, – улыбнулась бабушка. – А меня Светланой Михайловной зовут. – Она протянула боцману руку и ждала ответа.

– Фёдор. Фёдор Иванович, – откашлявшись, произнёс боцман. – Очень приятно. Забавные у вас внуки, однако. Давно так не смеялся.

Мы стояли рядышком и улыбались. Я понятия не имел, кто такой боцман, но всё равно было очень здорово, что он оказался не пиратом, а всего лишь бородатым Фёдором Ивановичем. И, значит, его можно было не бояться.

– Боцман – это кто? – спросила Ира, а я поддакнул.

– Если совсем просто, дети, – ответил Фёдор Иванович, – то это второй после капитана человек на судне.

– Каком судне? Настоящем? – я аж подпрыгнул от радости.

– Самом что ни на есть! «Смелым» зовется. Давно на нем служу, – боцман пригладил бороду и подмигнул бабушке.

– Так в-о-о-о-т он откуда, сундук-то тот! Я смотрю, какой необычный. Загляденье, а не сундук! – всплеснула она руками.

Фёдор Иванович крякнул и сдвинул на лоб шапочку.

– Тут одна незадача вышла, – пригладил он опять бороду. – Шли мы, значит, в порт. Смотрю я, значит, матрос всё у трюма трется: то туда, то обратно. Я его – за шкирку и на допрос с пристрастием: «Так, мол и так, что у тебя там?» Ну, он мне и рассказывает, дескать нашёл сундук старый. Чудный такой: уголки там железные, ножки, украшения всякие. А замок-то закрыт! Ключа нет, а открыть страсть как хочется. Вот и бегал он, пока никто не видит, ключи подбирал. Ну, я ему, как положено, – подзатыльник, а сам к сундуку приглядываться. Так долго приглядывался, значит… – Фёдор Иванович опять крякнул и сдвинул шапочку на затылок. – Открывать не стал, значит, а потом, получается, вам и продал. Вернуть хотите? – прищурился боцман. – Обратно не возьму! Денег нет!

– Что вы, что вы, Фёдор Иванович, – всплеснула руками бабушка, – покупку мы вам не вернём. Внуки мои сундук-то этот открыли и куклу там нашли. Вот и хотят узнать, есть ли ещё у вас такие. За этим-то мы и приехали.

– Кукол нет. Я ж тот сундук и не открывал, почём мне было знать, что там. А так… Вон часы есть, ложки всякие, сковорода, значит…

Боцман махнул рукой и уселся на складной стул.

– Всё, что есть, – вот оно. Игрушек не имею.

Мы с Иркой переглянулись: куклы нам и не нужны, а вот на судно попасть было бы очень даже неплохо.

– Дяденька-боцман Фёдор Ив-а-а-нов-и-и-ч… – вдруг завопила сестра и сложила руки домиком, – возьмите нас на «Смелый», а? Хоть одним глазком взглянуть, а?

Я посмотрел на бабушку. – Ну, пожалуйста, – думал я и очень сильно морщил нос.

– Да и правда, Фёдор Иванович, сводили бы детишек на судно, – она едва заметно пригрозила мне пальцем. – Организовали бы, так сказать, экскурсию. Ненадолго. Минуточек на десять. Я б вам и денег заплатила.

– Не надо мне ваших денег, – подскочил боцман. – Через два дня в рейс! Какая экскурсия? Да вы в своём уме? Я вас, значит, вижу второй раз в жизни, и вот тебе на! Покупать что будете? Нет?

Ирка заревела.

– Ну вот, ребенка до слез довели, – бабушка вытащила из кармана носовой платок. – Не плачь, Ирочка. У дяди внуков, наверное, своих нет, вот он и не понимает ничего.

– Ирка, – дёрнул я сестру за рукав, – я всё придумал. Не нужна нам никакая экскурсия. Мы сами как-нибудь. Тащи бабушку домой.

Когда мы вернулись, был уже вечер. В гостиной работал телевизор, папа шуршал газетой, мама бегала по кухне с телефонной трубкой. Бабушка принялась раздевать Ирку, а я пулей проскочил в комнату Фила.

– Фил! – крикнул я ему с порога. – Ты же любишь пиратов, правда?

Брат оторвался от книги и посмотрел на меня как на ненормального.

– Ну, правда. Орать только зачем?

– Фил! – плюхнулся я рядом с ним на диван. – А пираты говорят «три тысячи акул мне в глотку»?

– Ну, говорят.

– Значит, настоящий он! – и я вскочил с дивана.

– Угомонись же ты! – брат схватил меня за штанину. – Что случилось?

И тут я ему всё рассказал. И про бабушку, и про Фёдора Ивановича, и про «Смелый», и как бы было бы здорово посмотреть на судно, как оно выходит из порта… Про Маркуса только не стал, всё равно брат в него не поверил бы.