Ната Иванова - Другая жизнь

– Надежда Ивановна, вы меня извините, но в вашем возрасте довольно глупо обзывать пятилетнего ребенка.

– Чего? – опешила старушка. – Ты, сопленыш, учить меня будешь?

– Надя, перестань, – попыталась остановить ее соседка, но старушку уже понесло.

– Правду я сказала. Кукушата, они и есть кукушата. Мать не известно где, бабку в гроб скоро загонят. Говорила я Лидке, слишком много Ирке своей позволяла. Вот. Теперь результат.

– Не смейте оскорблять мою маму. Я же не спрашиваю, почему по выходным вместо сына к вам приходит социальный работник.

Старуха стала пунцовой:

– Ты, паршивец, поговори еще! Детдом по вам плачет, ох плачет!

– Не судите сами, да не судимы будете, – произнес Егор когда-то услышанную фразу и вошел в подъезд.

Старушка долго еще бранилась, перемывая кости всем близким Егора, но он уже этого не слышал. Он кормил ужином брата с сестрой.

Кризис две тысячи восьмого года коснулся и работодателей Ирины. Филиал, где она работала, готовился к переезду. В родном офисе Ирину, как говориться, не ждали. Половина местных работников со дня на день готовились к увольнению. Куда идти? Педагогического стажа ноль, рекламный рынок уже перенасытился. И даже двенадцатилетний опыт работы не помог Ирине сохранить должность. Оставалась только всепринимающая торговля, которая распахнула свои объятия и для нее. А пока Ирина завершала рекламную деятельность, и пыталась открыть свое дело, бабушка Лида по утрам пекла пирожки. Егор с вечера начищал полведра картошки, шинковал капусту, и после уроков, повесив на плечо термосумку, обегал близлежащие парикмахерские и бутики. Вырученных денег было не много, но и это – была хоть какая-то прибавка к бабушкиной пенсии.

В школе Егор немного стал отставать, но учителя относились с пониманием, и твердую тройку по химии с географией он в первой четверти заслуженно получил. С Русским языком и литературой тоже потихоньку справился. Читать-то Егору приходилось почти каждый день, то трехлетней Маринке про Муху-Цокотуху, то шестилетнему Никитке про Вини Пуха. А вот геометрия и алгебра Егору давались легко, и по математике была неоспоримая пятерка. Считал в уме не хуже калькулятора. Еще бы, каждый день приходилось в супермаркетах задачи решать, что выгоднее взять два пакета молока по 0,9 литра за тридцать рублей каждый или один двухлитровый за шестьдесят. И на рынке глаз да глаз за продавцами нужен, каждый обсчитать норовит. А еще Егор с легкостью мог посоветовать аптеку, где лекарства дешевле, магазин, в котором скидка на хлеб после семи вечера или в какой день распродажа в «Ценопаде».

На друзей времени не хватало, да и к седьмому классу интересы одноклассников разделились. Кто-то успешно стремился к знаниям, кто-то считал себя достаточно взрослым и махнул рукой на учебу, кого-то перевели в разряд трудных подростков. Егор не причислял себя ни к одной из этих групп. В классе не конфликтовал, но и общаться по-братски с кем-то особо не рвался. Только с Аленкой по-настоящему дружил. Она ему всегда нравилась. Егор тайком рисовал девчачий профиль в тетради и мечтал, что когда-нибудь напишет ее портрет маслом. Заиметь настоящие масляные краски была его давнишняя мечта. Взрослые не догадывались, а сам просить не решался, такие краски стоят не дешево. И иногда в детском саду Егор отводил душу, то стенд в группе Никиты оформит, то зверушек в Маринкиной на шкафчиках нарисует. Воспитателям помощь, а ему только в радость.

В квартире пахло корвалолом и коньяком. Егор раздел Марину и жестом показал Никите, чтобы тот увел сестру в комнату. Сам пошел на кухню. Бабушка сидела за столом, обхватив голову руками. Мама нервно курила в открытую форточку, а на столе стояла начатая бутылка коньяка. Егор поморщился. Впервые он видел, как мама курила.

– У нас кто-то умер? – спокойно спросил он.

– Хуже, – мама повела плечом и затушила сигарету, потом повернулась к сыну, – мы продаем квартиру, будем переезжать. Всего объяснить не могу, не поймешь.

– Нет, мама, будь добра, объясни. Нас это тоже касается. А я уж пойму как-нибудь, все-таки паспорт через два месяца получаю, если ты не забыла.

– Егор, другого выхода у меня нет. Мне сейчас нужны деньги, большие деньги. Дело мое прогорело, надо кредит возвращать. Еще, Егор, я была в новой школе, после Нового года тебе придется идти туда.

– По середине учебного года? – Егор не мог поверить в услышанное. – Может, я этот класс хотя бы закончу?

– Сынок, мы в Татьянку переезжаем, оттуда до твоей школы три с половиной часа добираться. Никиту с Мариной там тоже в садик берут, ты же знаешь, как с этим сложно сейчас, но заведующая договорилась.