Александр Обухов - Сурикат Сурик и бобр Тумба

– Да-а-а, с физической подготовкой у тебя дело совсем плохо, – с укоризной покачала головой сурикатик, – а как с плавательной?

Сеня посмотрел на бурлящую реку и улыбнулся.

– Чего ты улыбаешься? – искренне удивился сурикатик.

– Я же бобр. Вода – это моя стихия.

– Хм, вода – это его стихия, – возмутился сурикатик, – но не моя стихия! Моя стихия – это небо. Как, по-твоему, я буду перебираться?

– Так ты это… – снова улыбнулся бобр, – перелети, – пошутил он и, не успев заметить быструю смену на лице суриката двух эмоций, удивления и возмущения, нырнул в воду.

Бобр долго не показывался из воды и поэтому много чего не услышал, что ему вдогонку кричал Келеули. А кричал он что-то вроде: «Эй! Бобер! Тебе что голову напекло! Я пилот, а не моряк! Я учился в этой, как ее, небесной, а нет, летной академии, а не в морской! Бобер!!! Ты слышишь меня?! Это похоже на заговор!!! Государственный заговор!!! Бобе-е-е-е-е-е-р!!!»

Наконец на другом берегу показался бобр. Он вышел из воды, отряхнулся и замахал Келеули лапой.

– Он мне лапой машет, какая наглость! – возмущался сурикатик.

– Давай плыви! – крикнул Сеня. – Вода не холодная!

Что делать? Келеули не хотел уронить свой авторитет. «Какой-то бобр умеет плавать, а я нет», – с досадой, перераставшей в отчаяние, думал сурикатик.

– Э-э-э, мне нельзя плавать! – закричал Келеули.

– Почему!?

– Я это… – задумался сурикатик. «Того самого, – добавил он, чтобы еще немного подумать, – дал обещание!»

– Кому?!

– Вот как разница, кому? – снова возмутился Келеули, но не так громко, чтобы Сеня не услышал. Однако поставленный вопрос требовал ответа.

– Ему!!!

– Кому ему?! – не унимался Сеня.

– Президенту!!! Слушай, мы что, так и будем через воду кричать?! Или ты все-таки найдешь другой путь?! Ты же вызвался меня проводить! Так давай, действуй!

– Больше путей нет! Этот самый близкий! А если идти до моста, то это целый день займет! Ну давай же! – кричал Сеня.

– Бобер, знаешь что?! – в отчаянии ответил Келеули, и тут стресс взбудоражил память: – Я вспомнил! Знаешь, кого ты мне напоминаешь, бобер?! Большую тумбу! – и потом добавил уже тише: – В которой корм хранится в зоопарке.

Отчаяние заставило суриката сесть, сложить лапки на груди и нахмурить брови. Как вы помните, Келеули верил, что в такой позе легче бороться с негативными чувствами. Левое ушко у него, как обычно во время этой позы, периодически подергивалось.

Прошло около минуты, и Келеули стал еще больше нервничать от того, что никакие идеи не приходили в его голову, а Сеня продолжал нести какую-то околесицу и махать лапами.

И тут сурикатик повернул головку влево. Глаза его быстро округлились от того, что давление навалившейся проблемы перешло в давление внутреннего восторга, который тут же стал проситься наружу. Вот он выход! Чуть выше по течению стояли огромные валуны, так что способ перебраться на тот берег был выбран мгновенно.

– Бобр, знаешь поговорку «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет»?! – восторженно прокричал Келеули.

– Чего?! – переспросил бобр.

– Сеня, ты еще раз залезешь в холодную воду и вообще слух потеряешь!

Сказав это, Келеули с гордым видом направился, чтобы продемонстрировать превосходство своего интеллекта.

«Когда я переберусь на тот берег, – думал вслух сурикат, – то, пожалуй, предложу бобру безоговорочно принять прозвище Бобр-Тумба. А что? Не обидно и по существу. Ведь у него, как ни крути, с мозгами-то не очень, а вот еды в него войдет столько же, сколько в большую тумбу». Келеули повернулся и посмотрел на Сеню, чтобы убедиться, что он действительно похож на тумбу. Тут промаха быть не должна, иначе аргумент будет неубедительным. Убедившись в своей правоте, Келеули ухмыльнулся и зашагал быстрее. «А может, мне тоже какое-нибудь взять прозвище, соответствующее моей сути?» – продолжал думать вслух сурикат. «К примеру, Келеули Великолепный», – он приостановил шаг и попытался широко улыбнуться, как это делают звезды шоу-бизнеса во время фотосессии. «Или Келеули Наимудрейший», – и сурикат попробовал изобразить мудреца. «А может, Келеули Отважный», – Келеули на минуту задумался, выпячив грудь вперед, как будто он собирался протаранить ей стену. «Н-да, как сложно выбрать подходящее прозвище, когда у тебя столько достоинств», – пришел к не очень утешительному выводу сурикатик. «Аж лапы опускаются», – и он изобразил, как у него опускаются лапы. Затем тут же он гордо выпрямился и добавил вслух: «Ладно, к этому вопросу я вернусь позже».