Мадлен Л`Энгл - Большие воды

– Спасибо тебе, Яф!

Молодой человек повернулся к дедушке:

– Кто-нибудь из женщин – моя жена или одна из моих сестер – принесет тебе светильник, дедушка.

Старик посмотрел на лунный свет, озаряющий шатер:

– Спасибо, милый внук. Мои внуки добры ко мне, так добры… – Голос его дрогнул. – Мой сын…

Иафет, похоже, смутился:

– Ты же знаешь, я ничего не могу поделать с отцом. Я даже не говорю ему, когда иду в твой шатер.

– Пускай так, – печально отозвался старик. – Пускай. Но когда-нибудь…

– Конечно, дедушка. Когда-нибудь. Я вернусь с Денем сразу же, как только смогу.

Он вышел, хлопнув пологом.

Хиггайон обрызгал прохладной водой из кувшина тряпицу на лбу у Сэнди.

– Великан, – склонился над ним маленький старик, – откуда ты пришел?

– Я не великан, – возразил Сэнди. – Правда-правда! Я просто мальчик. Мы с Деннисом еще растем, и мы вовсе не великаны, мы обычного роста.

Старик покачал головой:

– В наших краях вы великаны. Так ты можешь сказать мне, откуда явился?

– Из дома. – Сэнди было жарко. Его лихорадило. – Новая Англия. Соединенные Штаты Америки. Планета Земля.

Старик нахмурился, и морщины у него на лбу набежали друг на друга.

– Ты не из здешних мест. И не из земли Нод. Там люди не выше нас. – Он положил руку на лоб Сэнди. Рука была прохладная и сухая, как осенний лист, готовый искрошиться в пыль. – Лихорадка стихнет, но тебе не следует покидать шатер и выходить на солнце, пока не заживут ожоги. Я попрошу кого-нибудь из серафимов позаботиться о тебе. Серафимы не обгорают на солнце. И они лучшие целители, чем я.

Доброта дедушки Ламеха подействовала на Сэнди успокаивающе.

Мамонт двинулся было к кувшину с водой и вдруг плюхнулся на зад и в ужасе заскулил – мимо шатра что-то пронеслось с визгом, словно вышедший из-под контроля реактивный самолет. Но на этой планете, где бы она ни находилась, самолетов не было.

Старик вскочил с удивительным проворством и схватил деревянный посох.

Чудовищный визгливый крик – не птичий и не человеческий – раздался снова, уже ближе. Потом полог шатра отлетел в сторону и внутрь заглянуло лицо – Сэнди в жизни не видал лица огромнее, – мужское лицо с сальными волосами, спутанной бородой, кустистыми бровями над маленькими подозрительными глазками и носом-картошкой. Из копны волос торчали закрученные книзу рога, острые, как кабаньи клыки. Рот открылся, и из него вырвался вопль:

– Есть!

И существо втиснулось в шатер. Оказалось, что голова эта сидит не на человеческом теле, а на львином, а потом Сэнди увидел, что хвост у него не львиный, а скорпионий. Мальчика охватил ужас.

Старик ударил непрошеного гостя посохом, но безуспешно. Человекоскорпионолев выбил у него посох и отшвырнул Ламеха. Дедушка Ламех упал на шкуры в другом углу шатра. Мамонт, дрожа, распластался по шкурам рядом с Сэнди.

– Есть!!! – От рева шкуры шатра задрожали.

Сэнди без раздумий закинул мамонта себе за спину, встал из последних сил, выпрямился во весь рост и, пошатываясь, шагнул к чудищу.

– Великан! – пронзительно завопила человеческая голова. – Великан!

Скорпионий хвост, львиное тело и человеческая голова, пятясь, выскочили из шатра, и полог упал на место.

Старик встал со шкур, куда его отбросило ударом.

– Треклятая мантикора! – проворчал он. – Хотела съесть моего мамонта!

Хиггайон неуверенно поднялся на ноги и затрубил, но это было скорее слабое колыхание воздуха, чем победный клич. Он потерся о Сэнди.

Старик подобрал свой посох:

– Спасибо. Ты спас моего мамонта от съедения.

– Я ничего не сделал. – Ноги Сэнди подкосились, и он свалился обратно на шкуры. – Меня впервые в жизни кто-то испугался из-за того, что я высокий и обгорел на солнце.

– Добрый великан, – сказал старик.

Сэнди был слишком слаб, чтобы спорить с ним.

– И вообще, мантикора – мифическое существо.

Дедушка Ламех покачал головой:

– Я не понимаю, о чем ты.

– Существа вроде мантикор – мифические, – заявил Сэнди. – Им не полагается быть реальными.

Дедушка Ламех расплылся в улыбке:

– Тебе придется спросить объяснений у серафима. Видишь ли, в нынешнее время многое реально. – Он посмотрел по сторонам. – А где скарабей?

Мамонт тоже принялся оглядываться. А потом старик просиял: снаружи кто-то тихо поскребся. Очевидно, это был какой-то сигнал, потому что Ламех радостно воскликнул:

– Входи, внучка!

Потом он вежливо пояснил Сэнди:

– Это Иалит, моя младшая внучка.