А Чеглок: Черный лебедь

- Вы лучше расскажите, где вы их видели, - перебил Шорта Фирт.

- Сегодня утром я хотел было собрать лебединых яиц и поехал к озеру.

Вижу, на другом берегу его копошатся черные; пронюхали, что на озере много лебединых гнезд, вот и захотели покушать яиц.

Я, конечно, был настолько великодушен, что не захотел их обижать и решил отказаться от своей охоты.

Тихонько повернул лошадь и поехал звать соседей.

- Вы думаете, что мы еще застанем их там? - спросил Фирт.

- Непременно. Разве кто-нибудь из них заметил меня? Но и тогда мы догоним их. Собаки ваши укажут нам следы их.

Было пять часов; солнце находилось близко над горизонтом. Дикари окончили свою дневную охоту и разместились у огней, каждый со своей семьей.

Предстояло самое приятное занятие: съесть то, что успели добыть за целый день. Все были довольны и веселы, раздавался смех, ребятишки прыгали, вырывали друг у друга куски, швыряли их, гонялись друг за другом.

Четыре дня хорошей еды заставили забыть все невзгоды бродячей полуголодной жизни. Был забыт и страх перед белыми. Довольство и покой царили над становищем неприхотливых людей.

А с озера неслись тревожные звуки разъяренных самок, осиротевших самцов...

В мощных трубных звуках черных лебедей не слышалось уже торжества...

В хриплых звуках цапель и в тревожном, частом утином кряканье звучала тоска по потерянному...

Все птичье население было встревожено, и с каждым днем их тревога росла все сильнее и сильнее. Все больше и больше становилось обиженных, разоренных.

Если мужчины и женщины искали гнезда лебедей и уток, то детишки шарили по берегам и разыскивали яйца куликов, пигалиц, водяных курочек и других мелких птиц. И эта мелюзга тоже жаловалась, тоже пищала своими тонкими голосами о своем горе, таком же великом, как и горе лебедей и других крупных птиц.

Но кто внимал их жалобам. Солнце равно светило как для обиженных, так и для обидчиков.

Только легкий вечерний ветерок далеко-далеко разносил по пустыне птичьи стоны и прятал их там в густых кустах и в листве деревьев.

Но вдруг раздались выстрелы, собачий лай.

Поднялось неописуемое смятение. Несколько мужчин оказались убитыми, остальные побежали. Женщины схватили маленьких детей и тоже бросились врассыпную.

Собаки, спущенные со смычек, ворвались в становище, хватали черных за ноги и валили на землю. Выстрел из ружья или пистолета ускорял их работу, и они устремлялись за новою жертвою.

Большинство женщин кинулось к озеру, надеясь там в высокой траве скрыться от преследователей. И как будто они не ошиблись: их не стали преследовать. Собачий лай и выстрелы начали удаляться от них.

Погоня направилась за теми мужчинами, которые надеялись скрыться в лесу.

Выстрелы стали раздаваться все реже, и собачий лай доносился все слабее и слабее.

Но это было только потому, что число дикарей все больше и больше уменьшалось.

Собаки знали хорошо свое дело и гнались по пятам за убегающими.

Всадники тоже не отставали от них, стреляли в дикарей, и дикари падали, сраженные их пулями.

Не довольствуясь тем, что они перебили всех дикарей, которых видели, белые несколько раз возвращали собак к становищу, и собаки вновь отыскивали какого-нибудь спрятавшегося мужчину или подростка. Потом собаки побежали к озеру, и тут дело дошло до женщин и маленьких детей.

Там, где собаки останавливались и прыгали, всадники въезжали в воду и находили где-либо торчащую черную голову матери или ребенка; быстрый выстрел из пистолета в мать погружал в воду и ребенка.

Лишь одной женщине удалось спастись от смерти. Она более других растерялась сначала, и в то время, как некоторые женщины тут же, у становища, поскорее прятались в траву, она бежала с двухгодовалым сыном вдоль берега до тех пор, пока не добежала до узкой косы. Она побежала по ней.

Вспомнила, что на этой косе влево есть гнездо лебедя, из которого она взяла яйца. Она поспешила туда, положила в лебединое гнездо своего сына, забросала его травой, а сама вошла по горло в воду Возле себя она увидела кучу растений. Она схватила эту кучу и положила себе на голову.

Это спасло ее от белых.

Собаки примчались по ее следам, а за ними и мистер Фирт. Сначала они добежали до воды, куда вошла дикарка, но потом вернулись к гнезду и начали разрывать его.

Вскоре из гнезда раздался детский крик, и собака вытащила мешок из меха кенгуру.

Фирт спрыгнул с лошади, взял мешок. В глубине его он увидел плачущее черное личико двухгодовалого мальчика.