Иштван Чукаш: Как я стал киноактером

Но потом не удержался и вставил: - Рано вставать полезно для здоровья! - Ты даже это знаешь? - спросил он подозрительно ласково. - Кто рано встает, тому бог подает! - выпалил я с ходу. И едва успел увернуться от летящей в меня подушки. Пролетев значительную часть пути и сбив со стены фотографию, она повисла на гвозде, будто собираясь отдохнуть. На той фотографии был изображен я в двухмесячном возрасте. Мне не было жаль ее. Брат нетерпеливо потянул подушку, она порвалась, и в комнате начался настоящий февральский снегопад. Я не стал ждать, что будет дальше, и, насвистывая, как веселая иволга, отправился на кухню. От раннего пробуждения я чувствовал себя легко и радостно. После завтрака, отправив в рот два зеленых грецких ореха из варенья, я вышел на.улицу. Я сразу заметил первого помощника режиссера. Тогда я еще, конечно, не знал его имени. Оно у него такое, что язык сломаешь. Но и без этого его внешность была достаточно заметна. Во-первых, он нацепил на нос маленькие темные очки в проволочной оправе, какие носят слепые. Я даже посмотрел, куда он подевал белую палку, но не нашел ее, зато увидел огромную книгу в зеленом переплете, которую он тащил с трудом. Кроме того, вокруг шеи он небрежно повязал платок: совсем как у лошади, запряженной в свадебную карету. (Это я потом услышал от тети, торгующей в табачном киоске, и вписал сюда, потому что действительно очень похоже!) Брюки его подпоясывал широченный ремень, напоминающий бандаж для страдающих грыжей. (Это тоже сказала тетя из киоска!) Брюки красные, рубашка черная, к босым ногам ремешками привязаны кожаные подошвы - словом, не заметить его было просто нельзя! Он шнырял по нашей улице Надрагуя и все рассматривал, иногда заглядывая в свою огромную книгу. Помощник режиссера направлялся в мою сторону. Я с интересом ждал, что будет дальше. Чтобы мое любопытство не слишком бросалось в глаза, я изящно прислонился к забору, упершись в него локтем и подперев ладонью голову. Совсем как великий мыслитель. Как я и предполагал, он подошел ко мне. Посмотрел на меня сквозь свои очки для слепых, потом заглянул .в книгу. - Эге! Ага! Хм! - пробормотал он что-то в этом роде, лихорадочно перелистывая книгу, а затем сказал: - Прекрасно! Великолепно! Выразительно! Настоящая находка! Я слушал его с интересом и, хотя у меня уже начал неметь локоть, старался сохранить позу великого мыслителя. Он прыгал передо мной влево, вправо, осматривал со всех сторон, затем, зажав книгу под мышкой, сложил ладони кольцом и посмотрел на меня через него. Определенно его что-то интересовало. Но локоть у меня совсем онемел, и я хотел осторожно опустить руку.

- Нет! Нет! Нет! - неожиданно закричал он. Я вздрогнул и остался в прежней позе, опираясь на онемевший локоть. Наконец он перестал подпрыгивать и рассматривать меня, взбил волосы правой, свободной, рукой и представился: - "Пулу Лимонад. Первый помощник режиссера. Я тоже представился, с трудом ворочая языком из-за орехов, которые были у меня за щеками: - Йштван Гайзаго. Второй "А". Пулу Лимонад, первый помощник режиссера, подозрительно посмотрел на меня. - Картавишь? - спросил он. Я помотал головой, а затем осторожно вытащил изо рта зеленые орехи и показал ему. - Потрясающе! - восхитился он. Это было приятно слышать, и я отправил орехи обратно в рот. Затем, изобразив на лице заинтересованность, показал, что пора перейти к делу. Первый помощник был не глуп! Уловив выражение моего лица, он понял, что пора приступать к делу, и сказал: - Слушай меня внимательно! Я кивнул, подтвердив, что весь внимание. - Хочешь стать киноактером? Такого мне еще никто не предлагал, поэтому не удивительно, что на какое-то мгновение я задумался. Но затем быстро собрался с мыслями и ответил: - Хочу! Лулу Лимонад горячо одобрил мой ответ: - Прекрасно! Прекрасно! Главное - желание! Я был совершенно согласен с ним. - Вы здесь живете? - спросил он. Я опять кивнул. - А кому сказать, что ты идешь сниматься в кино? Я подумал, что лучше всего бабушке, и сказал об этом Лулу. Бабушка очень удивилась, ее синие глаза засияли, как небо. - Да ну! - воскликнула она. - Мой Пйтике, мой дорогой Питике будет киноактером! То, что она назвала меня "Питике", слегка задело мое самолюбие. Однако моя уверенность в себе сразу же отразилась на лице брата. Выражения удовлетворения, удивления, зависти сменяли друг друга. Наслаждаясь этим, я кивнул ему, а затем спросил Лулу: - А мой старший брат мог бы стать киноактером? Лулу мельком взглянул на брата и неопределенно ответил: - Посмотрим.

Читать дальше