Игорь Фарбажевич - Янтарная карета

ФАРБАРЖЕВИЧ Игорь Давыдович

ЯНТАРНАЯ КАРЕТА

1

В небольшом провинциальном городе на севере одной страны жил Поэт.

Его книги издавали огромными тиражами, а стихи даже печатали в школьных учебниках!

А рождались они на бумаге по мановению волшебного веера его Музы, которая появлялась у него довольно часто, невидимая для других.

Однажды, когда он был еще мальчиком, маленький Эвалд лежал на траве у дома и смотрел в небо...

"В небе плавало два облака. Одно было удивительно похоже на Цыпленка, а другое - что еще удивительней! - на Котенка.

- Цып-цып! Кис-кис! - позвал их мальчик. Цыпленок отряхнулся, расправил грудку и крылышки и запел песню, а Котенок замурлыкал и стал осторожно на мягких лапах красться к Цыпленку.

- Эй! - крикнул Эвалд птенцу. - Берегись! Тот повертел головой и увидел опасность. Он хотел было бежать, но тут подул Ветер и превратил его в Щенка. Теперь испугался Котенок. Шерсть на нем вздыбилась, он выгнул спину и приготовился к защите...

... но Ветру понравилась такая игра, и он превратил его в Козлика. И Козлик боднул Щенка.

Тогда Ветер превратил Щенка в Барашка. Козлик и Барашек стукнулись рожками и высекли маленькую искру. Потом другую. И в небе блеснула молния. Тут Ветер разыгрался вовсю и помчал Барашка прямо на Козлика. Но промахнулся, и вместо Козлика Барашек налетел на облако, удивительно похожее на Бочку. Бочка опрокинулась, и на землю пролился Дождик..."

Эвалд вскочил и побежал домой. Когда он вбежал во двор - дождь кончился. Он посмотрел на небо - там не осталось ни одной тучки.

А на крыльце дома умывался котенок. Спрятавшись в будку, сидел щенок, у опрокинутой бочки вертелся цыпленок, а из сарая выглядывали удивленные козлик и барашек.

- Браво! - сказала ему молодая женщина с ярким веером в руках. - Какая изящная сказка!

- Где? - не понял Эвалд.

- Та, которую ты только что сочинил.

- Это была сказка?! - удивился он.

- Поэзия в сказке, - улыбнулась женщина. - Меня зовут Муза. А тебя Эвалд, я знаю. Теперь я буду приходить к тебе каждый день.

- Зачем? - испугался мальчик.

Женщина расхохоталась, да так звонко, что на ее смех слетелись все птицы с округи.

- С сегодняшнего дня ты будешь учиться писать стихи.

"И как она угадала, чего я хочу?!.." - удивился мальчик. Он и вправду мечтал стать поэтом. Как крестная мать, или добрая фея, словно ангел-хранитель явилась она к Эвалду. Спустя год талантливого мальчика знал уже весь город, потом о нем заговорили в столице. В двенадцать лет он издал свою первую книгу стихов, которая разошлась по всему свету. Он стал Известным, потом Знаменитым, и очень скоро Национальным поэтом.

Но, несмотря на известность, жил Поэт очень бедно: деньги, полученные за свой труд, он отдавал нищим и бездомным, а сам ютился на чердаке небольшой гостиницы "ЭМИЛИЯ".

На первом этаже находилось крошечное кафе, и часто по вечерам он читал стихи случайным посетителям, чтобы заплатить Хозяину за ночлег.

Комнатушка, в которой жил Поэт, была высоко под крышей, почти на чердаке, с одним-единственным окном, зато с прекрасным видом на город.

Управляла гостиницей племянница Хозяина - красивая девушка Эмилия (в честь которой и была названа гостиница), и наш Поэт, как и подобает истинному Поэту, был влюблен в юную хозяйку.

По ночам, при свете свечных огарков, которые она ему милостиво разрешила забирать с собой со столиков кафе, Поэт посвящал ей все новые и новые стихи.

Эмилия же не замечала пылких взглядов, а учащенный стук его сердца принимала за стук в парадные двери, думая, что прибыли новые постояльцы.

Она была девушкой хозяйственной и практичной, и с утра до ночи следила за порядком, чистотой и уютом в гостинице и кафе. И надо честно признать: эта гостиница была лучшей в городе!

Все приезжие велели кучерам и возницам прямо с вокзала гнать лошадей к "ЭМИЛИИ", а если в ней не оказывалось места - что бывало почти всегда - расстроенные гости со вздохом сожаления разъезжались по другим гостиницам.

Словом, слава об "ЭМИЛИИ" и особенно о ее хозяйке гремела на всю страну.

И вот как-то раз наш Поэт столкнулся на лестнице с юной хозяйкой, бегущей наверх с подносом. Не вытерпев любовных мук, торопливо и сбивчиво признался он в своей любви и предложил руку и сердце.

Эмилия была польщена, даже чуть смущена признаньем знаменитого постояльца, и не рассмеялась ему в лицо, как бывает с ветреными или жестокими девицами (ведь она была не только красива, но и добра), а улыбнувшись, сказала: