Любомир Фельдек - Про медведя Медарда

Любомир Фельдек

Про медведя Медарда

Жил в Швейцарии, в главном городе Цюрихе, инженер Ганс Швибалка, чьё имя навеки вписано в историю той страны. Не помню уж, в котором году, а только изготовил инженер Ганс Швибалка искусственного медведя.

Вернее, изготовил-то он кое-что другое, да не станем забегать вперёд.

Тому памятному случаю предшествовали важные события. Опишу их коротко. В Швейцарии испокон веку водилось много медведей. Швейцарцы их так любили, что жители города Цюриха даже поместили медведя в свой герб. Да только неизвестно, по какой причине медведи швейцарцев невзлюбили. Так или иначе, но в одно солнечное утро вдруг обнаружили швейцарцы, что в их стране не осталось ни одного медведя. Эти подлые твари преспокойно перебрались через границу и поселились в соседних государствах! Из тех государств приходили в Швейцарию туристы, останавливались в Цюрихе под городским гербом и кричали:

- Эй вы, швейцарцы, когда замените медведя в своём гербе блохой? Блохи-то у вас никогда не переведутся!

Очень злились швейцарцы, да кабы одни швейцарцы, злились и швейцарские блохи, кусали туристов почём зря, а толку что? Правду туристы говорили. Медведей в Швейцарии как не бывало.

В ту пору откуда-то с востока забрёл в Швейцарию паренёк. Остановился в Цюрихе на главной площади и слушает, о чём говорят швейцарцы. По-швейцарски-то он не больно разумел, да был сметлив и по жестам понял, о чём здешний народ печалится. Понял и тоже стал отвечать жестами: мол, он готов помочь их беде, пусть только дадут ему сараюшку под мастерскую да харч. Обрадовались швейцарцы, дали ему сараюшку, посулили харч, и вывесил он на дверях сараюшки табличку:

Инженер ГАНС ШВИБАЛКА

Это чтобы швейцарцы пуще его уважали. Но от вас-то мне скрывать нечего: был он обыкновенный Яно Швибалка, родом с Детвы, самый что ни на есть словак.

Три года и три дня трудился Яно Швибалка с утра до ночи и с ночи до утра, а швейцарцы всё бродили вокруг его сараюшки да вынюхивали. Так и не удалось им разузнать, что в сараюшке творилось. Даже когда подавали своему инженеру харч через оконце - и то ничего разглядеть не могли: в этот момент Яно выпускал изо рта такое облако дыму, что швейцарцам волей-неволей приходилось зажмуривать глаза и потом добрый час дожидаться, пока весь дым из глаз выйдет. Но вот миновали три года и три дня, Яно Швибалка вышел из своей мастерской и двери не запер. Видят швейцарцы: за плечами у него котомка, в руке посох и направляется он к востоку.

- Куда ты? - кричат ему швейцарцы.

А он им этак небрежно, через плечо:

- Домой, ребятушки.

- А как же с работой, ради которой мы кормили тебя три года и три дня?

Он им так же небрежно, через плечо:

- Работа готова.

Тут вдруг за спинами швейцарцев послышалось: брум, брум...

Оглянулись они, видят - на пороге сараюшки медведь стоит. И был тот медведь - хоть верьте, хоть нет - на первый взгляд как живой. Да что там на первый! И на второй, и на сто третий - точно живёхонький! Кабы не вошли швейцарцы в сараюшку да не увидели кучу железных стружек, какую и двумя телегами не увезти, и не поверили бы, что этакого медведину инженер Ганс Швибалка смастерил из железа.

Возрадовались швейцарцы, что снова у них завёлся медведь, - не только в гербе, а настоящий, всамделишный. И радовались бы ещё пуще, кабы их Медард так прозвали медведя - не закручинился.

- Что с тобой, Медардушка? - спрашивают они. - Отчего ты всё кручинишься?

- Как же мне не кручиниться, - отвечает Медард, - коли я сирота. У всякого зверя, будь то малая букашка или здоровенный слон, есть какие-никакие отец и мать. Возьмите хоть зелёного дятла. Стоит ему поранить ножку, отец с матерью тут как тут, скачут, утешают: "Не плачь, наш зелёный дятлушка, не плачь, наш пикус виридис (латинское название зеленого дятла. - Ред.)!" А когда я пораню себе лапу, кто меня утешит, кто пожалеет?

- Мы! - в один голос воскликнули швейцарцы.

- Вы - совсем иное дело, - покачал головой медведь Медард. - Мать бывает только одна. Это поймёт лишь тот, кто её потерял. А каково тому, у кого её и вовсе не было?!

Дивились швейцарцы, уж так дивились! Они-то думали, что медведю, которого смастерили из железа, и в голову не придёт тосковать по матери. А он тоскует. Ещё как тоскует! И верно, очень медведь Медард тосковал. Есть перестал. На глазах таял. Того и гляди, сдохнет и опять Цюрих останется без медведя. Испугались швейцарцы. И со страху, как это часто бывает, родили добрую мысль: решили они направить к инженеру Швибалке депутацию, пускай, мол, придёт ещё раз, будет ему и сараюшка больше и краше прежней, и харч самый лучший, да мешок дукатов в придачу - только пусть смастерит для медведя Медарда если не отца, то хоть матушку.