И. Ликстанов - Малышок

- А ну, как вышел Булкин-Прогулкин? - спросил Сева и, прищурив один глаз, посмотрел на свой портрет. - Кажется, ничего себе, как с натуры. Культурно, культурно!

- А Катерину рыжий дядька плохо нарисовал, - озабоченно отметил Костя. - В чем душа держится…

- Ничего ты не понимаешь! - фыркнул Сева. - При чем тут дядька? Она такой и была, когда он нас всех снимал. Фотограф не рисует, а только снимает.

- Да, не рисует! Небось веснушек у нас не нарисовал, а ее нарисовал тяп-ляп.

- Правда! - обрадовался Сева. - Ни одной веснушки нет. Он их, наверное, замазал. Культурно, культурно!

- Поздравляю, корешок! Вот теперь хорошо видно, что ты недаром держался за станок! - послышался за спиной Кости знакомый голос.

Миша Полянчук, который только что привез с филиала новую порцию задорных «молний», крепко пожал руку Косте.

- Рад, что в почет попал?

- А чего плакать? - усмехнулся Костя.

- Желаю тебе удержаться на этой доске всю жизнь, - пожелал Миша. - Но, смотри, будет нелегко. После праздника Мингарей сядет сам на себя верхом и начнет атаку. Его бригада много нового придумала. Вот, например, помост строят. Будут «катюши» паковать прямо на помосте. Подошла вагонетка - пустые ящики в сторону, заполненные ящики сдвинул с помоста на вагонетку, и всё! Большая экономия времени, и вагонетки не задерживаются. - Он призадумался и сказал: - Между прочим, Малышок, у меня к тебе есть дело по бытовой линии: не можешь ли ты поговорить с вашими хозяйками, чтобы они пустили одного жильца? Человек солидный, молодого возраста, среднего роста, не кусается, не ругается. Может спать даже на булыжниках. Спросишь?

- У нас в боковушке жить будешь! - сразу ответил обрадованный Костя, который понял, о каком человеке идет речь.

- Догадался? Правильно. Меня переводят на завод в бригаду по налаживанию новой сборки. Я теперь сборочный процесс назубок знаю. Если твои хозяйки согласятся, будет славно!

Много, очень много хорошего обещал праздник и месяц май: возвращение Катюши, переезд в город Миши, кипучую жизнь за колоннами, двойную выработку и горячее соревнование с Мингареем, который готовился сесть на себя верхом.

Право же, праздник мог наступить каждую минуту, но он немного задержался, потому что праздник не может начаться, если не все готово. Это выяснилось, когда Костя и Колька вечером подкрашивали станины новых «Бушей». Колька обмакнул кисть в ведерко с краской и вздохнул.

- Знаешь, Малышок, я буду с тобой откровенным, - сказал он. - Мне очень тяжело в моральном отношении…

- Чего? - удивился Костя.

- Ну, на душе тяжело, понимаешь? Конечно, я тебе очень благодарен, что ты взял меня в бригаду, но я переживаю адские муки. - Колька прижал руку, державшую кисть, к груди, попутно мазнув себя по щеке. - В цехе ребята смеются, что я на побегушках у Севы, что я впал в ничтожество и только подсобный рабочий…

- Все мы друг другу пособляем…

- Конечно, конечно, я понимаю! Я согласен! Я ничего не говорю! - заторопился Колька, размахивая кистью. - Но почему Севка ни разу не пустил меня к станку? Я вчера попросился поработать на двух станках, а он говорит: «Куда лезешь, слабое звено!» Вот так здорово! Конечно, я тогда глупо поступил с твоим станком, но почему я до сих пор слабое звено?

У Кольки было по-смешному разобиженное лицо с забавным зеленым мазком на щеке, но Костя слушал его задумчиво. Он вспомнил, как был «слабым звеном», знал, как обидно, тяжело, когда человеку не верят, что он может стать настоящим, хорошим звеном.

- Убери краску, кисти, - сказал он. - Теперь покажи, как ты можешь на двух «Бушах»!

На другой день Костя так распределил обязанности:

- Ленушка - за отделочный, мы с Николой до обеда три станка потащим, а ты, Севолод, будешь пособлять…

- Что такое? - высокомерно переспросил Сева. - Почему это я должен быть подсобным при каком-то Глухих?

- А он почему должен быть подсобным при тебе? - спросила Леночка. - Я давно хотела поговорить с Малышком, только он все время занят… Как тебе не стыдно! Мне абсолютно не нравится твой тон, как ты говоришь с Колей. Ты… Я недавно стала тебя уважать, но теперь я абсолютно разочаровалась… Да молчи, пожалуйста, а то я сейчас открыто скажу, кто ты внутри.

- Ну кто, кто? - крикнул Сева. - Что ты увидела своими очками?

- Ты опять об очках? И без очков видно, какой ты… - выпалила Леночка и пошла за станок.

Началась новая полоса в жизни Кольки Глухих. Он учился у Кости управляться с двумя станками, смотрел на него преданными глазами и готов был за него и за бригаду броситься в огонь и в воду. Леночка все еще переживала утреннюю стычку и часто вздыхала, а Сева… Когда Костя, выбрав минуту, шутливо спросил: «Кто с кем заодно?» - он ответил: