Ингвар Амбьернсен - Самсон и Роберто. Неожиданное наследство

— Да, — сказал Самсон. — Фьорд здорово хорош! Красивей не бывает!

— Ну, этого нельзя сказать, — кисло возразила фрекен Криллеберг. — Но все-таки терпимый, если не смотреть на него слишком долго.

Грегор кашлянул, прочищая горло, и поднялся со стула. Стоя, он оглядел гостей, в то же время нащупывая что-то в левом нагрудном кармане.

— Я бы хотел прочесть вам небольшое стихотворение, — сказал он. — Я написал его перед тем, как спуститься сюда, так что оно, можно сказать, совсем новенькое. Вы будете первыми во вселенной, кто его услышит.

За столом настала тишина.

Грегор еще раз откашлялся и начал читать:

— Ах, что же это такое! — воскликнула Грета. При первых же словах она покраснела до слез и от смущения не знала, куда девать передние лапки, а задними быстро-быстро затопотала, кружась на месте. Это было очень трогательно.

— Замечательные стихи! — сказал Роберто. В них столько настроения!

— Да, — сказал фон Страус. — Особенно это место про трепет усиков-вибрисс в ночном саду! Волнующее стихотворение!

— Благодарю за внимание! — торжественно сказал на это Грегор.

Сложив листок, он спрятал его в карман.

— Страшная ерунда! — фыркнула фрекен Криллеберг. — Стихи без рифмы никуда не годятся. Это известно каждому, кто хоть мало-мальски образован. За долгие годы учительствования я неоднократно указывала на то…

Но тут ее речь прервали не сулившие ничего доброго звуки, исходившие, казалось, из самого живота Грегора. Глухое ворчание, зарождавшееся где-то в глубинах его существа, по степенно поднималось выше и наконец вырвалось из его горла грозным воплем. «Ууу-эээ!» — крикнул он и, схватив стакан с соком, швырнул его об стенку. Затем он разбил свою тарелку о собственную голову. Затем сорвал со стола скатерть, так что вся еда и приборы со стуком и юном покатились по полу.

— Грегор! — в один голос воскликнули Самсон и Грета.

Но он их даже не слышал. С рыданиями он метался по комнате, колотя лапами по стенам, потом повалился на пол и принялся сам себя душить.

— Скорее! — крикнул Роберто. — Надо закопать его в землю, а не то это плохо кончится. Самон! Бери лопату, она возле веранды.

— Закопать?! Куда я попала? Что здесь делается? — расквохталась фрекен Криллеберг. — Это неслыханно! Я никогда в жизни…

— Да помолчи же, несчастная птица! — успел крикнуть Роберто, прежде чем тигриным прыжком кинулся на несчастного поэта. Фон Страус пришел ему на подмогу, и вдвоем они скрутили Грегора, не давая ему покалечить себя или окружающих. Грета бросилась на колени, покрыла поцелуями мордочку Грегора и с такой нежностью повторяла шепотом его имя, что сама едва не расплакалась.

Все время, пока его несли в сад, Грегор изо ей силы отбивался и осыпал их свирепыми розами. За розовым кустом Самсон торопливо копал яму, помогая себе задними лапами. Комья земли и булыжники так и разлетались во все стороны.

— Уже достаточно! — сказал Роберто.

И на пару с фон Страусом они уложили первого постояльца своего пансионата в глубокую яму, а Самсон молниеносно закидал ее землей.

— Да уж! — сказал фон Страус, улыбаясь несколько неуверенно. — Что тут скажешь? Художественная натура! Чувствительный народ эти поэты!

— Насколько мне известно, некоторая неуравновешенность характерна для этой профессии, — заметил Роберто, стряхивая лапкой ко мочки земли со своей шкурки.

Но Грета была безутешна. Горько рыдая, она обнимала свежую могилку, шепча имя своего возлюбленного.

— Грегор! — призыв ала она его сквозь всхлипы. — Ах, милый, милый Грегор!

— Ничего! Ничего! успокоил ее Роберто.

Не забывай, что кроты отлично могут дышать под землей.

— Да, а как же его костюм! Жаль ведь костюмчика! — проговорила Грета сквозь слезы.

— У всех мальчишек-кротов карманы всегда набиты землей, — сказал Самсон. Это я могу сказать точно. А кроме того, он сам так просил. Сказал, чтобы мы закопали его, если он начнет буянить от злости.