Эдуард Успенский: Меховой интернат

На станции Интурист девочки с трудом выволокли выцветший рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, пошли по шуршащей платформе.

Из других вагонов вышло несколько одиноких пошатывающихся мужчин.

И все они пошли в одну сторону. К дачному поселку.

— Эй, девочки, — сказал один такой дядька. — Давайте я вам помогу!

Он поднял рюкзак и понес его. По дороге он говорил:

— Этот поселок не зря назван иностранным словом — Интурист. Здесь такой воздух целебный. Его скоро в пакетах будут иностранцам продавать. Я как сюда приеду, у меня сразу голова не болит и вся злость проходит. И все обиды. Меня друг-охотник приучил сюда ездить.

Он тоже сюда приедет. И многие другие здесь дышат.

Дядька быстро устал и отдал рюкзак девочкам:

— Вы, наверное, цемент на дачу возите. Себя пожалейте.

Ворота были заперты. Калитку им открыл дядя Костя Сергеенко. Он взял у девочек рюкзак:

— Вас ждут уже давно. Вы идите, я рюкзак потом принесу.

— Это кто? — спросила Кира Тарасова. — Меховой укротитель?

— Это снабженец, дядя Костя.

— А собака около него настоящая или интернатная?

— Собака как собака. Шариком зовут. Она поселок охраняет. Идем быстрее.

Меховые ученики сидели в классе. Меховой Механик на своем скрипучем языке преподавал им математику.

Когда девочки вошли, зверята радостно взвыли и встали на партах ногами вверх. Как только вся эта масса взмыла ногами под потолок, Кира Тарасова ринулась вниз, под учительский стол.

— Блюм! — сказал Мехмех.

Зверята сели за парты и заулыбались. Кира Тарасова вылезла из-под учительского стола и робко стала у печки. А в печке сидел Великолепный Мохнурка. Он решил потрогать Киру и черной лапкой дотянулся до нее.

Кира как стояла, так ракетой взлетела под, потолок и села на край печки.

Если бы сейчас сверху выглянул Плюмбум-Чоки, то Кира просто бы упала с печки на пол замертво. Но Плюмбум пожалел ее и не стал высовываться.

— Объявляется перемена на пять минут, — сказал директор. — После нее будет первое занятие по правдизму. Правильно я говорю?

— Правильно, — сказала Люся. — Это новая учительница — Кира Тарасова. Она будет преподавать новый предмет — сочинизм.

— Прошу учеников покинуть класс, — сказал Мехмех. И все зверята с сожалением потянулись к выходу.

И вот они уже заплескались, забегали на площадке перед классными окнами и всячески завыхвалялись, поглядывая на Люсю и Киру.

— Вы знаете, что мы платим хендриками? — спросил Мехмех у Киры.

— Да, мне уже сообщили об этом, — ответила девочка.

— Четыре хендрика в месяц — это много или мало?

— Это в самый раз, — ответила Кира. Хотя она, как и Люся, не имела ни малейшего представления о ценности хендриков. Очень дипломатичными оказались наши девочки. Хоть сейчас с места в карьер отправляй их за рубеж вести дипломатические переговоры.

— Тогда я оставляю вас, — сказал дир. — У меня время ограничено. Я буду готовить эвакуацию.

— Что такое эвакуация? — спросила Кира Тарасова, когда он ушел.

— Не знаю я. Наверное, срочный переезд.

Загудел начинальник, и меховая мелкота ринулась в класс. Звери быстро расселись за партами, и Люся стала читать по Получальнику:

- Биби-Моки… Бурундуковый Боря… Кара-Кусек… Снежная Королева…

Каждый вставал и кланялся Кире Тарасовой. Мохнурка Великолепный не мог встать. Он просто вывалился из печки, подняв кучу пыли. Подбежал к Кире с вытянутой лапой и сказал:

— Дай пять.

Люся не выдержала такой дерзости и легко стукнула его Получальником по голове. Поднялась такая сажа, будто взорвался жахт. С трудом интарнатники нашли в пыли Мохнурку и снова засунули его в печь.

И Кира приступила к уроку:

— Дорогие ученики! Нужно всегда говорить правду. Впервые правду стали говорить в Древней Греции…

Кира еще в первом классе школы поняла, что впервые все начали делать в Древней Греции: добывать медную руду, создавать глиняную посуду, приручать скот, сочинять мифы Древней Греции.

— Если маленький гречик приходил домой и мама спрашивала, где он был, он всегда говорил только правду: "Я, мама, был у реки и ловил раков". Хотя ему ничего не стоило соврать: "Мама, я был у Васи Петрова и смотрел телевизор".

Люся Брюкина, вытаращив глаза, слушала эту невероятную лекцию о правдивости и о телевизоре в Древней Греции и не знала, что ей делать: стоять или падать. А Кира продолжала:

— Потом, в средние века, правда перекочевала к славянам. Когда маленький славянчик приходил домой и мама спрашивала, где он был, он говорил только правду: "Я лазил в колодец, потому что у меня туда рукавицы упали". Хотя он запросто мог присочинить: "Мы вместе с Анжелкой Левенсон были на кружке "Умелые руки" и вышивали крестиком. Еще у нас есть газета "Пионерская правда". Но, по правде говоря, мы ее не читаем, потому что она очень серьезная и воспитательная".