Евгений Коковин - Белое крыло

Илья Андреевич растерянно оглядел комнату. А Юра смотрел на него и ничего не понимал.

- Не нужно, Татьяна Петровна! - сказал Илья Андреевич. - Успокойтесь!

Стоящая на плитке кастрюля яростно зафырчала и, обливаясь суповыми потоками, чуть не сбросила крышку. Татьяна Петровна подняла тряпку и сняла крышку. И только тогда, опомнившись, бросилась к Илье Андреевичу. И снова заплакала, но уже тихо, почти беззвучно.

- А где же Ольга? - спросил Илья Андреевич.

- Оленька на работе, - сказала бабушка.

- А это, значит, Юрчонок! Ну, здравствуй, племянник!

Юра встал. В крепком объятии Илья Андреевич даже приподнял племянника, а опустив, с улыбкой посмотрел на него и сказал:

- Дай-ка, Юрчонок, вазу или банку. Цветы поставим, а потом и потолкуем. Ты любишь цветы?

- Да, цветы... люблю. И мама любит. - Юра подал дяде стеклянную банку. Вазы нету. У нас давно в буфете лежат какие-то осколки от вазы. Мама не разрешает их выбрасывать.

- Ну ладно, ладно, - тихо сказала бабушка. - Будем обедать. Илюша, конечно, проголодался. - Она взглянула на Илью Андреевича и глазами показала ему на внука: - Пока молчание! - и громко: - Дай я еще на тебя погляжу.

Илья Андреевич понял и ответил таким же взглядом, не уловленным племянником: понятно, все понятно.

- Ого, Юрчонок, да я смотрю, ты по-нашему, по-рябовскому пути идешь! весело сказал Илья Андреевич, подняв с пола Юрин парусник. - Твой прадед березовой вицей карбаса шил. Дед Андрей Фомич, мой отец, искуснейшим кораблестроителем и шлюпочным мастером был. Он не только в нашей губернии славился. Его знали и в Петербурге. Вот и я еще задолго до войны кораблестроительный институт окончил. А ты как, по чертежам свою шхуну делал?

- Не-ет. Вот смотрел на картину и делал.

В комнате на стене висела небольшая картина в раме из простенького багета. Вобрав в косые паруса свежий упругий ветер, по широкому бурунному заливу ходко шла поморская шхуна.

- Тут все точно, - сказал Юра. - Только я ровно в четыре раза увеличил.

- И правда, - подтвердил Илья Андреевич. - Это "Полярная звезда", принадлежала купцу Курову, а строил ее твой дедушка, Андрей Фомич. И картину писал он.

- Я знаю, мама говорила, что дедушка рисовал.

- Жаль, пропала тут без меня чудесная модель гоночной яхты. Работа дедушки. Вот бы ее тебе!

- Как пропала? - удивился Юра.

- Пока меня здесь не было, яхта пропала. И книги мои и многое другое, интересное. А модель была классная, призовая. Первое место на международных соревнованиях и золотая медаль!

- А может быть, ее можно найти? - робко спросил Юра.

- Может быть, только вряд ли. Я заходил на свою старую квартиру - никаких вещей. Там жильцы другие, незнакомые, ничего не знают. Только диван мой у них стоит. Говорят, что купили. И еще картина моя, тоже отец писал.

С тех пор дума о пропавшей модели яхты не покидала Юру Вишнякова. Уже потом, каждый раз, когда приходил дядя Илюша, он с затаенной надеждой спрашивал:

- Не нашли?

- Нет, Юрчонок. Даже след простыл. Должно быть, подобрал ее знаток-любитель. Модель, можно сказать, ювелирной работы, клеенная из мелких дощечек. Ей цены нет, а для нас она еще дорога и как память. Отец у меня хотя и не заканчивал ни института, ни академии, а расчет великолепно произвел, точно смастерил и красиво оформил. Сам представляешь, золотая медаль на международных соревнованиях. Голландцев и норвежцев опередил Андрей Фомич, а те - умельцы в таких делах! Толк понимают, отличные кораблестроители и мореходы! Тогда отец твой дедушка, еще был молодым.

Первое время Илья Андреевич Рябов жил у Вишняковых. Потом он поступил работать на судостроительную верфь и получил небольшую комнату в ведомственном доме.

Однажды дядя Илюша пришел какой-то особенно оживленный и разговорчивый.

- Татьяна Петровна, - попросил он бабушку, - дайте, пожалуйста, стаканчик.

Он поставил на стол бутылку и налил в стакан водки.

- Захмелеешь, Илюша, - тревожно сказала бабушка.- Ты ведь и так уже...

- Ничего, - сказал Илья Андреевич. - Мой проект принят, приятно все-таки. У меня сегодня праздник! Только Ольге не говорите, сердиться будет. А я вот Юрчонку кое-что расскажу и потом уйду.

Бабушка поставила на стол сковороду с зарумяненной жареной треской.

- Что может быть лучше! - воскликнул Илья Андреевич. - Простейшая из всех северных рыб, как ни странно, моя любимая.

Он неторопливо выпил, подцепил на вилку кусочек трески. Потом присел и закурил.

- Будем строить катера нового типа, - сказал Илья Андреевич. - Совершенно нового типа!