Михаил Коршунов - Трагический иероглиф

— Не занимался, а прятался, — опять заговорила тётя Ася. — Об этих близнецов все нервы испортишь. Клавдия Васильевна об них совершенно испортила нервы. И вот теперь руки. — И тётя Ася опять показала свои руки.

— Для меня тоже было странным, что он явился дополнительно заниматься трудом, — задумчиво проговорил Виктор Борисович.

Дед Валерий пытался ещё вспомнить, что Стаська вроде бы возвращался в школу, а может, он и путает. На голове у Стаськи что-то странное было, но не зелёное.

Директор, Виктор Борисович и отец близнецов молча курили. Наконец директор сказал отцу, чтобы он спокойно продолжал работать и не волновался. Всё будет в порядке и в отношении сыновей и дня рождения. В этом заинтересованы сами близнецы. Директор кое с кем договорится и подготовит всему классу одну воспитательную меру. На этот раз, кажется, достаточно энергичную.

В машину погрузили пустую посуду, Шустиков-папа сел за руль, посадил Трамвайчика, и они уехали.

Алексей Петрович пошёл наверх, в учительскую, в свой кабинет. Тётя Ася пошла вслед за директором, она всё-таки хотела показать ему пятна на школе. Виктор Борисович остался на крыльце. Поговорил ещё немного с дедом Валерием об окончании учебного года, об отчётности, которая кого угодно измучает.

В коляске заплакал ребёнок.

Дед Валерий встал с крыльца и подошёл к нему. Погремел коробком со спичками. Потом чирикнул и даже хрюкнул.

Виктор Борисович громко смеялся и, кажется, забыл об отчётности.

Игрушечный попугай завертелся от восторга и перевернулся вверх ногами.

Коляска успокоилась, перестала плакать.

Из магазина вернулась молодая женщина с покупками. Сложила всё в коляску, кивнула ласково деду Валерию и покатила коляску домой. Среди прочих свёртков выделялась коробка с пирожными.

— Что-то много нынче пирожных наблюдается, — сказал дед, возвращаясь на крыльцо школы. — Не иначе, к празднику Шустиковых куплены.

Стаська и Славка стоят в мастерской и размахивают автоматическими ручками. Перед ними раскрытый классный журнал.

— Теперь всем твоим конец! — кричит Стаська.

— И твоим!

— И тебе самому!

— И тебе самому тоже!

По коридору подвала кто-то идёт.

Братья замолкают, чувствуют опасность.

Шаги ближе и ближе.

Стаська отскакивает от классного журнала. И Славка отскакивает от журнала.

В мастерскую входит Виктор Борисович. Он поражён.

Не верит своим глазам.

— Опять здесь?! И оба?

— Да, — говорит Славка и напряжённо смотрит то на классный журнал, то на брата.

— Что, теперь ты пришёл позаниматься трудом? — спросил Виктор Борисович Стаську.

— Я? Трудом?..

— Дополнительно, а?

— Я за ним пришёл, — нашёлся Стаська.

— За ним? А почему на голове конверт?

— Письмо писать будем… бабушке или дедушке. — Теперь Славка нашёлся.

— Понимаю. И ручки приготовили.

— Да.

— А я слышал, вы обливаетесь зелёнкой по случаю дня рождения. Дерётесь.

— Разве мы сейчас дерёмся? — притворно удивился Стаська. — Мы сейчас не дерёмся. — Стаська продолжает напряжённо смотреть на классный журнал, потому что Виктор Борисович взял его в руки.

Славка тоже не отрываясь смотрит то на Виктора Борисовича, то на классный журнал. Сию минуту Виктор Борисович всё увидит!

Но Виктор Борисович, не глядя, захлопнул журнал и положил его вместе с другими журналами.

— Мне кажется, вы свободны. Письмо бабушке или дедушке не обязательно писать в слесарной мастерской.

— Конечно, — с облегчением ответил Славка.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Стаська.

— Только что приезжал ваш отец с каким-то Трамвайчиком.

Но близнецы были словно парализованные и ни на что не откликались.

— Я тоже пойду, — сказал Славка. — Портфель забрать надо.

— И я заберу портфель.

— Невероятно. Занимаетесь дополнительно трудом, письмо пишете. Невероятно!

— Угу, — буркнули братья Шустиковы.

Виктор Борисович, Стаська и Славка вместе пошли наверх. Виктор Борисович нёс классные журналы.

Дойдя до учительской, он кивнул братьям и исчез в дверях.

Братья остались стоять. Может быть, впервые за многие годы они стояли рядом тихо и мирно.

Стаська наклонился и хотел заглянуть в замочную скважину. Ему мешал конверт. Тогда в скважину заглянул Славка.

— Кладёт журналы в шкаф. И наш тоже.

— Надо украсть. И выбросить. Вроде потерялся.

— Украдёшь… Запер шкаф на ключ. — И вдруг Славка отскочил от скважины. — Там Алексей Петрович!