Вильгельм Гауф - Александрийский шейх Али-Бану и его невольники

— Кого нам благодарить, — рассуждали они, — кого, как не старца? Кто мог бы это подумать, когда мы стояли тут у дома и судачили о шейхе?

— А ведь легко могло случиться, что мы пропустили бы мимо ушей речи старика, — молвил другой, — или, чего доброго, подняли бы его на смех. Он был в жалком рубище, и кто мог подумать, что это мудрец Мустафа?

— Как странно! — сказал писец. — Вот на этом самом месте мы громко выразили свои желания. Один мечтал о странствиях, другой — о пенье и плясках, третий — о веселых пирах с друзьями, а я — о чтении и сказках, и вот все наши мечты осуществились. Ведь я могу читать все книги шейха и приобретать любые, какие захочу.

— А я могу украшать его стол, распоряжаться всеми увеселениями и сам принимать в них участие, — молвил другой.

— А я? Как только западет мне на сердце желание послушать пенье и игру на лютне или посмотреть на пляску, я могу пойти к нему и попросить отпустить со мной его рабов. — А я до сего дня был беден, — воскликнул художник, — и не мог и шагу ступить из города, теперь же я могу пуститься в далекий путь!

— Да, — подхватили все вместе, — хорошо, что мы последовали за старцем, кто знает, что иначе сталось бы с нами?

Так сказали они и, радуясь и ликуя, разошлись по домам.