Маргарита Фадеева - Сказочные повести. Выпуск девятый

Слуги принесли из экипажа носилки, усадили на них Петрушку и вынесли его из мастерской.

Трофим стоял на крыльце и не знал: радоваться ему, что хитрость удалась и Петрушку приняли за настоящего Формалая, или печалиться: ведь он отправил сына во дворец, навстречу опасностям.

Петрушку привезли в царский дворец. Он еще никогда не был там и на все смотрел широко раскрытыми глазами. Тысяча вопросов вертелась у него на кончике языка, но он хорошо помнил наказ отца и поэтому молчал. Молчал, когда его проносили мимо взлетающих в небо фонтанов, мимо цветочных клумб, напоминающих пирамиды. Молчал, когда четверо слуг, плавно покачивая носилки, несли его по широкой лестнице. Молчал даже тогда, когда его бережно посадили на трон.

Мальчик поднял голову, сложил руки на груди. Ему казалось: так он выглядит более важно, — и замер.

Около трона стояли стражники, по двое с каждой стороны. В руках у них были не ружья и даже не сабли, а широкие китайские веера. Этими веерами стражники отгоняли мух от Петрушки. Мальчик чуть было не рассмеялся, когда увидел, как один из них, далеко вытянув вперед руку и покачиваясь на одной ноге, пытался согнать муху, которая сидела на спинке трона, но удержался, потому что вспомнил наказ Трофима и прикрыл рот ладонью, как будто собирался зевнуть.

Тут открылась дверь, и в зал вошел Распорядитель праздников и приемов в красном кафтане с длинной тростью в руке.

— Главный судья просит принять его!

Мальчик махнул рукой, потому что побоялся, что голос сразу выдаст его.

Кланяясь взад и вперед, к трону подошла кукла с двумя лицами.

— Царский судья Нашим-Вашим приветствует своего повелителя!

— Это на твоем сыне я… то есть Петрушка катался? — спросил Петрушка.

— Да, на моем. — Нашим-Вашим не знал, куда деваться от стыда. — Этот негодный Петрушка опозорил всю нашу семью. Его нужно обязательно наказать.

— Не надо его наказывать, — ответил Петрушка. — А твой Киря здорово бегает. Люблю кататься на тех, кто быстро бегает, — добавил он.

Судья подскочил от возмущения, и его резиновая спина закачалась из стороны в сторону. Но что скажешь царю!

А кукла в чалме и в широком бухарском халате, стоявшая за троном, хлопнула себя по лбу и закричала:

— Запомним! Запомним! Царь Формалай любит кататься на тех, кто быстро бегает.

Петрушка хотел спросить, что это за кукла и почему она так кричит, но не решился. А судья между тем докладывал:

— Великий Формалай, крестьянка Матрешка не платит налоги. Ее нужно наказать.

Дверь зала открылась, и двое солдат под руки ввели плачущую Матрешку.

Крестьянка упала на колени и коснулась лбом пушистого ковра. Петрушка сразу узнал Матрешку. Он сошел с трона, поднял ее и тихо проговорил:

— Не плачь, я тебя не накажу.

Судья, гонец Скороход и Распорядитель праздников и приемов стояли, не двигаясь с места. «Сам Формалай поднимает с полу Матрешку! Видно, у него хорошее настроение. Надо будет сказать Матрешке, что царь так добр к ней, потому что я заступился за нее, и ободрать Матрешку как липку», — подумал судья.

— Светлейший царь, крестьянка Матрешка не платит налогов, — сказало лицо судьи, обращенное к царю: оно было строгим и серьезным.

Второе лицо, которым он смотрел на крестьянку, улыбалось:

— Дай мне пятьдесят монет, я попрошу царя совсем помиловать тебя, — говорило второе лицо.

— Но у меня нет денег, — пролепетала Матрешка.

Первое лицо сказало царю:

— Если крестьяне не будут платить налогов, не будут трудиться, царская казна опустеет.

А лицо, обращенное к Матрешке, теперь уже было не таким ласковым.

— Отдай мне барашка, и я спасу тебя.

— У меня нет барашка, — ответила Матрешка. — Ничего нет.

— Сколько же она должна? — спросил Петрушка.

— Сто монет.

— У нее, наверное, нет денег, — догадался царь. — Отпустите ее домой и выдайте из казны сто монет.

Кукла в белой чалме опять хлопнула себя по лбу и снова выкрикнула:

— Запомним! Выдать Матрешке из казны сто монет.

— Ее дочери тоже не платят налоги. Они тоже должны по шестьдесят монет! — не сдавался судья и приказал стражникам ввести дочерей. К трону подвели пятерых Матрешек.

— Выдать им по шестьдесят монет, — разошелся Петрушка. — Пусть помнят меня.

— Запомним! — опять вскричала кукла в белой чалме. — Выдать всем Матрешкам по шестьдесят монет.

Матрешка с дочерьми отправилась в казну получать деньги.

Тут только Петрушка, наконец, сообразил, что эта кукла в чалме запоминает приказы царя. «Хорошо быть Формалаем, даже писать указы не нужно, все для тебя запомнят и сделают». — И тут же заявил: