Алексей Пантелеев - Карлушкин фокус

Он попросил меня спрятать яйца.

- Куда? - спросил я.

- Все равно, - сказал Карлушка. - Живей только. Вали в шапку.

Я быстро сорвал с себя засаленную мичманку и осторожно положил на дно ее эти злосчастные яйца. Они улеглись там удобно, как в гнезде наседки.

Не успел я напялить мичманку на глупую свою голову, как увидел брючника Менделя. Поддерживая на плече необъятную гору брюк и забавно раскачиваясь на кривых своих ножках, он протискивался сквозь рыночную толпу, вытягивая шею и испуганно тараща глаза.

Карлушка показал мне кулак и отошел в сторону. А я снова уселся на ступеньке мостика и сделал скучающий вид, хотя мне уже не было скучно, - с жадным любопытством я наблюдал за каждым движением Менделя.

Вот он заметил Карлушку и заковылял к нему. Он машет руками и орет что-то в самое лицо Карлушки. Карлушка удивленно поднимает брови и качает головой. Мендель наседает. На помощь ему прибегает жена его, Песя; огромная корзина с яйцами висит у нее на руке. Она тоже визжит и тоже машет свободной рукой. Подходит еще несколько человек. Собирается толпа любопытных. Поднимается гвалт.

Я не выдержал и, сорвавшись с места, ринулся в самую гущу скандала.

Презрительно сощурив глаза, Карлушка подергивал свой кучерявый чуб и говорил наседавшим на него Менделю и Песе:

- Ну что вы ко мне привязались?! Уйдите, пожалуйста... Не брал я ваших яиц.

- Брал! - кричал Мендель.

- Брал! - визжала Песя. - Провалиться, брал!

Оба они вертелись, как вербные тещи, и, захлебываясь, перебивая друг друга, рассказывали толпе рыночников о том, как Карлушка украл у них два яйца.

- Боже мой! - захлебывался Мендель. - Так я же сам, собственными глазами видел, как он воровал эти яйца. И все видели. И Песя видела.

- Видела! - визжала Песя. - Провалиться, видела.

- И не думал даже, - спокойно говорил Карлушка. - Нужны мне ваши яйца, как собаке зонтик. И не думал брать...

- Так ты же врешь, - задыхался Мендель. - Я же замечательно видел, как ты схватил из корзинки яйца... Или же я слеп, да? Или, может быть, моя Песя без глаз?!

- А ну вас! - сказал Карлушка. - Надоели вы мне со своими яйцами. Катитесь колбаской.

- Что-о?! - заорал Мендель. - Колбаской?! Это мне за свой товар колбаской? Да? Ах ты гадюка, чтоб тебе сдохнуть. Отдай яйца!

- Нет у меня ваших яиц, - сердито сказал Карлушка. - Отвяжитесь.

Он сделал попытку выйти из круга толпы. Мендель завыл. Одноглазый Гужбан преградил Карлушке дорогу.

- Брось, Карлушка! - сказал он. - Не дело это своих парней обижать. Отдай яйца...

- Как? - закричал Карлушка. - И ты? И ты веришь этой подлюге?.. Да пусть он докажет сначала. Докажи на факте, что я взял эти яйца.

- Доказать? - опешил Мендель. - А что ты думаешь - не доказать? Да? Так я тебе докажу. Вот...

Толпа притихла.

Восхищенный Карлушкиным нахальством, я затаил дыхание и, украдкой шевельнув ушами, почувствовал, как что-то твердое прижалось к моей голове.

Карлушка вызывающе смотрел на Менделя. Мендель усмехнулся и подмигнул толпе.

- Вот, - повторил он, - дай мне тебя обыскать.

- Что? - захохотал Карлушка. - Обыскать? Меня? Да ты что, опупел? Вот еще! Не дам я себя обыскивать...

- Боится! - завизжала Песя. - Ей-богу, боится!

- Хвостом виляет! - закричал Мендель. - Хвостом виляет, гадюка! Хвостиком!..

Возмущенная поведением Карлушки, толпа угрожающе шумела. Потрясая костылями, хрипло орали безногие инвалиды-марафетчики. Дружно петушились маклаки. Стрекотали старьевщицы. Старые жулики смеялись над Карлушкой. Гужбан ругал его последними словами, называл копеечником, вшивым воришкой и с горечью вспоминал то время, когда Карлушка был настоящим бандитом, атаманом Горсткиной улицы.

Карлушка невозмутимо выслушивал эти нападки и презрительно улыбался. Когда шум достиг возможных пределов, когда вся барахолка собралась у пешеходного мостика и в отдалении уже заверещал тревожный свисток милиционера, Карлушка поднял правую руку и громко сказал:

- Ша!

И, подойдя вплотную к Менделю, он так же громко сказал:

- Спорим?

Длинноносое лицо Менделя вытянулось, как старая резина. Толпа насторожилась, множество глаз уставилось на Карлушку, который, нарочно помолчав минуту, снова поднял руку и заговорил торжественно, как оратор на митинге.

- Товарищи и граждане! - сказал он. - Довольно вам надсмехаться и оскорблять невинного человека. Обидные ваши насмешки, будто я яйца украл и хвостом виляю. Нет, не таков я вор, чтобы суда бояться. Были у меня дела и повыше маркой, а дрейфить не приходилось. Конечно, я не дам себя обыскивать задарма всякой шпане... Но если Мендель врет, не краснея, что видел, как я сунул его поганые яйца в карман, - ладно, согласен. Спорим на сто "лимонов", что у меня нет твоих яиц. Обыскивай. Не найдешь - плати денежки. Идет?