Алексей Пантелеев - Лопатка

- Ну, на, - сказал я великодушно. - Только, смотри, не сломай.

- Не бойся, не сломаю, - обрадовался Вася, схватил лопатку, с силой воткнул ее в землю и - серый черенок лопатки сразу переломился надвое.

От ярости у меня кровь хлынула в голову.

- Ты что?! - закричал я, наступая на Васю. - Я ж тебе сказал!

Вася пригнулся, ожидая удара. В то время он еще был ниже ростом и слабее меня. Это потом, года через два он стал не по дням, а по часам меня обгонять.

- Я ж тебе говорил - сломаешь! - кричал я.

- Я же не нарочно, - бубнил Вася, сопя и не выпуская из рук обломок черенка. - Не сердись, я тебе куплю.

- Что купишь?

- Лопатку.

- Ха! Купит он! А где у тебя деньги?

- У меня есть, - сказал Вася. Он кинул деревянный огрызок, порылся в кармане пальто и вытащил потемневшую от времени, но еще слегка отливающую красной медью двухкопеечную монетку.

Я ахнул.

- Что ж ты не говорил мне, что у тебя есть деньги?! Откуда?

- Нашел. Под воротами. Еще давно. Вчера.

- И молчал!

Внутри у меня уже все бушевало. Свалившееся на голову богатство опьянило меня.

- Хорошо, - сказал я. - Пойдем - купишь мне лопатку.

Вася замигал реденькими рыжими ресницами.

- Куда пойдем?

Я стал лихорадочно вспоминать: где я видел лопатки? Ага - вспомнил!

- Идем на Покровский рынок.

- Одни?!

Надо сказать, что до этого мы никогда еще не выходили одни, без взрослых, за пределы нашего двора. Однако думать об этом я сейчас не хотел. Не знаю, вспомнил ли я даже о том, что через десять минут во дворе должны были появиться родители.

- Идем, - сказал я Васе. - Только не отставай от меня. Не попади под извозчика. И под трамвай. Дай руку.

Я взял его за руку, и мы двинулись под арку ворот, в конце которой, за отворенной калиткой, виднелся тот огромный, светлый и широкий мир, который назывался - Фонтанка.

Оказавшись на набережной, я не растерялся, а сразу повернул налево. Дорогу я хорошо знал - на рынке в церкви Покрова мне случалось бывать с мамой не один раз.

Ворота лесного двора были открыты, но, к счастью (или, пожалуй, к несчастью?), у ворот и поблизости за воротами никого не было. Сразу же за лесным двором, отделенные от него высоким кирпичным брандмауэром, начинались владения Экспедиции{342}. Почти вплотную к брандмауэру стояла выкрашенная, как и все постройки Экспедиции, в тусклый желтоватый цвет маленькая часовенка с серым каменным куполом в виде пасхи. В глубине часовни за распахнутой дверью мигали в темноте зеленая и малиновая лампады.

- Помолимся зайдем, - сказал я Васе.

- Почему? - удивился Вася.

- Почему? А потому, что все-таки мы с тобой в путешествие отправляемся.

И только тут, сказав эти слова, я вдруг понял, на какое нешуточное дело мы пустились.

Поднявшись по каменным ступеням и обнажив стриженые головы, мы чинно ступили в полумрак тесной часовни. В середине ее, перед распятием, на слегка наклоненной, как на папиной конторке, столешнице аналоя лежала икона ближайшего праздника - может быть, Воздвиженья. Перед аналоем на серебряном многосвечнике горели, оплывая, две-три восковые свечки. У входа за свечным ящиком дремал старичок в сером подряснике. Услышав шаги, он очнулся, помигал, посмотрел на нас, и мне вдруг ужасно захотелось купить у него и поставить к празднику свечу. Но, вспомнив о лопатке, я быстро подавил в себе это благое желание.

Я, а за мной и Вася опустились перед аналоем на колени.

- Молись, - сказал я шепотом.

Вася стал креститься, потом, как и я, коснулся лбом каменного пола. Потом, поднявшись, я привстал на цыпочки и поцеловал темно-коричневую, слегка щербатую доску иконы. Вася тоже вытянулся на цыпочках, но ему было не дотянуться. Пришлось взять его сзади под мышки и, поднатужившись, слегка приподнять. Я увидел, как высунулась из-за крахмального воротничка его густо-розовая шея, и услышал, как он тоже громко чмокнул губами.

Когда мы выходили из часовни, старичок за свечным ящиком зашевелился, улыбнулся и сказал что-то непонятное.

Не успели мы выйти на набережную, не успели еще раз перекреститься и нахлобучить наши серые кепки, как совсем близко, где-то за новым Египетским мостом, раздались два коротких басовитых гудка.

- Пароход! Пароход! - закричал я. - Побежали скорей!..

И, схватив Васю за руку, торопливо посмотрев направо и налево - нет ли извозчиков, - я ринулся через мостовую к решетке Фонтанки. Как я и думал, из-под деревянного временного Египетского моста{343} выплывала черная закоптелая тушка буксирного парохода. С двух его сторон по реке стлалось густое облако рыжего дыма.