Дарья Лаврова - Под солнцем любви (сборник)

«Тайна открылась! – мысленно ликовала я. – Значит, на фотографии мой крестный отец!»

В следующее мгновение я заметила еще одну удивительную вещь – он был одет в синюю форму работника правоохранительных органов.

«Он что, работает в органах?! – изумилась я. – Ничего себе!»

Мужчина, немного смущаясь, смотрел на меня.

– Познакомьтесь, – взволнованно начала директриса. – Это Валя. А это Андрей Иванович Мирный, твой крестный.

– Очень приятно, – с интересом рассматривая крестного, искренне сказала я.

Только тут до меня дошло, что его зовут Андрей! Так же, как звали моего родного папу!

– Мы с твоим отцом тезки, – улыбнулся крестный. По нему было видно, что он волнуется.

– Да… Тезки… – в замешательстве от всего происходящего ответила я.

– На улице такая хорошая погода… Май… Все цветет… – многозначительно сказал Андрей Иванович. – Может, прогуляемся во дворе?

– Давайте, – согласилась я, и мы повернулись к двери.

– Секундочку! – остановила нас Ирина Сергеевна. Мы повернулись обратно. Я увидела на ее лице тревогу. Если раньше она была радостной, то сейчас стала взволнованной. – Андрей Иванович, скажите, пожалуйста, если ли у вас есть какие-нибудь доказательства?

– Доказательства чего? – не понял он.

– Того, что вы действительно являетесь крестным отцом Вали, – пояснила директриса. – Насколько я понимаю, она вас не помнит. Поэтому какие у нас основания вам верить? Вы, как представитель правоохранительных органов, прекрасно знаете, какая сейчас обстановка – детей то похищают, то совершают еще более страшные преступления… Поэтому извините, но пока вы не предоставите доказательств, Валя никуда с вами не пойдет.

Андрей Иванович пришел в замешательство:

– Я даже не знаю… Доказательства… Где их взять…

И вдруг меня осенила идея.

– Зато я знаю! – воскликнула я. – Сейчас принесу!

Я умчалась в свою комнату, нашла фотоальбом и вместе с ним вернулась в кабинет директрисы.

– Вот, – сказала я, раскрывая альбом и указывая на фотографию Андрея Ивановича.

– Это было в день крестин! – вспомнил он. – Мы пришли из церкви, и дома нас фотографировал знакомый твоего отца!

Ирина Сергеевна внимательно всмотрелась в фотографию, затем в лицо Андрея Ивановича и облегченно вздохнула:

– Вот теперь я верю, что вы действительно знакомы. Можете погулять.

– Спасибо, – так же облегченно вздохнул Андрей Иванович.

И мы отправились во двор. Когда шли к выходу, ребята с любопытством поглядывали на меня, и в их глазах был немой вопрос: «Он что, пришел за тобой?»

Через весь двор пролегала длинная асфальтовая дорожка. По бокам росли разноцветные розы: и желтые, и красные, и белые, и розовые, и кремовые… От роз лилось благоухание, а на деревьях пели птицы. Из скворечников, которые мы делали своими руками, выглядывали любопытные птенцы. Но сейчас мои мысли были заняты не розами и птенцами, а внезапно объявившимся Андреем Ивановичем.

Между нами ощущалась неловкость. Крестный исподволь рассматривал меня, а я исподволь рассматривала его.

– Мы вместе с Андрюхой в армии служили, – начал он разговор. – Я родом из Мурманска, а распределили сюда, в Ростов. Мы с Андрюхой сразу же сдружились! Но только я пришел служить на год позже, и поэтому он демобилизовался на год раньше. Раньше ведь служили два года. Это сейчас один.

– А что было дальше? – откликнулась я.

Я смотрела на Андрея Ивановича и с жадностью ловила каждое его слово. Трудно объяснить мое состояние. До сегодняшнего момента никто при мне не вспоминал родителей, потому что в моем окружении никто, кроме меня, их не знал. А сейчас нашелся человек, который с ними дружил! Который называет папу «Андрюха»! Каждое его слово было для меня ценно, как золото. Впрочем, какое еще золото? Нет в мире такой драгоценности, которая по значимости могла бы сравниться с воспоминаниями о моих родителях!

– А дальше… я служил… Андрюха был мне как брат. – В глазах Андрея Ивановича появилась грусть. – Я был худым, хлипким… совсем еще пацан… Восемнадцать лет… Однажды «деды» заперли меня в туалете и сильно избили… И только Андрюха за меня заступился… Благодаря ему я сейчас жив.

Я не могла прийти в себя. Слушала внимательно, с трепетом, относилась бережно к каждому слову, как будто слова о родителях были хрупкими хрустальными розами, которые от одного неверного движения могут разбиться. Андрей Иванович словно сундук с сокровищами. Драгоценный сундук, в котором сложены воспоминания о родителях.