Арина Ларина: Фея для школьной Золушки

Вообще, надо заметить, что с девчонками быть рыцарем и потрясать их героизмом не так уж сложно. Осу отогнал – уже молодец. Девчонки были существами крайне странными и непонятными. Их интересовали какие-то невероятные глупости вроде «Дома-2», фенечек, цвета помады, глянцевых журналов или тряпок. Если послушать, о чем они трещат на переменках, можно вообще спятить. Таня с Надей были единственными нормальными девчонками в его окружении. Вернее, нормальной с детского сада была Надя, а Таня уже шла в комплекте. Гусева вообще была каким-то феноменом – она могла общаться как на обычные человеческие темы, так и на бредовые.

– Пузиков, у меня в рукаве что-то дохлое! – заявила Татьяна и требовательно добавила: – Убери это!

– Нормально, – пробормотал Василий. – Как шоколадку жрать, так без Пузикова обошлись, а как дохлую дрянь убирать, так сразу Вася понадобился.

– Мужчины вообще сладкое есть не должны, – возмутилась Гусева. – Тем более шоколадка была маленькая. Не будь таким злопамятным. Вася, ты вообще слышишь, о чем я говорю? У меня мышь дохлая в рукаве, достань ее!

– Ну слезай, достану, – озадаченно предложил Пузиков. – Если б у меня была мышь в рукаве, я б ее просто вытряхнул, а не скакал по лавкам, как макака.

– Сам макака, – рявкнула Татьяна. – Давай доставай!

– Слезай, – снова предложил Вася.

– Нет, сначала убери ее, – уперлась Гусева.

– Как с женщинами тяжело, – совсем по-стариковски вздохнул Пузиков, подошел к пострадавшей и начал ощупывать ее руки, едва не свалив барышню с подоконника, как кеглю.

– Пузиков, – прошипела Таня. – Что ты делаешь, а?

– Мышь у тебя в рукаве ищу.

– Идиот! Она не здесь!

– Знаешь, Гусева, кто из нас идиот – это еще большой вопрос. Ты ж сказала – в рукаве.

– В пуховике! – прошипела Татьяна. – Неужели так сложно догадаться?

– Надо слова правильно складывать, – доброжелательно посоветовал Вася. – А то «моя твоя не понимай».

Он осторожно взял Татьянин пуховик и аккуратно потряс. Никакая мышь не вываливалась.

– Может, она живая? – предположил Пузиков. – Уцепилась там когтями, висит и думает: «Ни за что переезжать не буду. Моя нора, хоть режьте!»

– Остроумец, – проворчала Надя. – Давай тряси сильнее.

– Пожалели бы животное, – вздохнул Пузиков. – У нее, может, сотрясение мозга уже. Или она и правда дохлая. Ну не вытряхивается!

– Это значит, что кто-то ненавидит меня до такой степени, что сует мне трупы в куртку, – мрачно резюмировала Гусева. – Хватит трясти, рукой достань.

Мышей Василий не боялся, но брать рукой…

Одноклассницы по-прежнему таращились на него сверху, не рискуя спуститься на пол, и ждали героических поступков.

Тяжело вздохнув, он запустил руку в рукав, заранее содрогаясь от отвращения. Рукав оказался не тот. Снова набрав в легкие воздуха, Василий начал медленно просовывать руку в другой рукав. Пальцы наткнулись на что-то непонятное. Вздрогнув, Пузиков отдернул руку, а девицы снова дружно взвизгнули и на всякий случай обнялись.

– Хватит орать, нам сейчас влетит, – обозлился Вася. Злость придала ему моральных сил, и Пузиков одним рывком вытащил на свет… мятую красную гвоздику.

– Ни фига себе, – первой отмерла Надя. – Это что за кладбищенские намеки?

– Почему кладбищенские? – обиделась Гусева, торопливо спрыгнув на пол и отобрав у Васи цветок.

– Потому что гвоздики носят на кладбище и пенсионерам на юбилей. – Надя тоже слезла с подоконника и с недоумением разглядывала причину переполоха.

– Тебе завидно, – понимающе ухмыльнулась Татьяна.

– Есть чуть-чуть, – Черемушкина не стала спорить. – Ладно. По крайней мере это оригинально – цветок в рукаве.

– А чего оригинального-то? – изумился Вася, про которого, казалось, забыли.

В жизни так всегда и бывает. Когда от человека ждут подвига, так сразу «Ах! Ох! Помоги!», а когда подвиг уже совершен, героя задвигают в дальний угол до следующего раза, когда опять понадобится какой-нибудь выдающийся поступок. Мужчины женщинам только для этого и нужны – использовать. Неблагодарные создания!

– Хоть бы спасибо сказала, – оскорбленно засопев, буркнул Пузиков.

– Так это от тебя? – разочарованно ахнула Таня. – Бли-и-ин, а я-то размечталась!

– Ну ты… – ахнул Василий. – Была б ты, Гусева, парнем, я б тебе сейчас как врезал! Нет! Не от меня! Что я, идиот – цветы по рукавам рассовывать! Тем более – тебе! Тебе, Гусева, – только кактус! Потому что тогда не придется шарить по твоей одежде, ожидая наткнуться на трупик крысы. Ты б тогда орала «Ах, ох, там ежик!».