Вильгельм Гауф - Маленький Мук. Карлик Нос (сборник)

Всё это, конечно, было плохим утешением для карлика: как, в самом деле, найти траву, которой не знаешь даже по названию? Но тем не менее он поблагодарил Мими, и в глубине души его затеплилась надежда.

Скоро после этого к герцогу приехал в гости его друг, один из соседних князей. Герцог по этому случаю позвал к себе карлика и сказал ему:

– Наступило время, когда ты можешь доказать, что ты мастер своего дела. Князь, который приехал ко мне в гости, считается после меня величайшим знатоком по части еды, и кухня у него одна из лучших в мире. Постарайся же, чтобы мой стол удивил даже его. Старайся также, под страхом моей немилости, чтобы за всё время, которое он проведёт при моём дворе, ни одно блюдо не подавалось дважды. Всё, что тебе будет нужно, можешь требовать у казначея; хотя бы тебе пришлось растопить для этого моё золото и бриллианты, ты не должен остановиться ни перед чем. Я готов лучше остаться бедняком, чем ударить лицом в грязь перед своим гостем.

Так говорил герцог, и карлик отвечал:

– Воля ваша, государь, будет исполнена! Сделаю так, чтобы этому князю здесь всё понравилось.

Крошечный повар нашёл случай показать своё искусство во всём его блеске. Он не щадил сокровищ своего хозяина и себя не берёг: целый день его можно было видеть перед плитой, окутанным облаками дыма, и голос его беспрестанно звучал в огромной кухне, раздавая приказания целой армии поваров и поварят.

Князь провёл уже две недели в гостях у герцога и, по-видимому, чувствовал себя прекрасно. Ежедневно гость и хозяин пять раз садились за стол, и герцог был в высшей степени доволен искусством карлика, так как замечал восхищение своего гостя. На пятнадцатый день герцог призвал карлика к столу, представил его гостю и спросил последнего, доволен ли он его поваром.

– Ты превосходный повар, – обратился гость к карлику, – и знаешь, как разнообразить стол. За всё время, пока я здесь, ты ни разу не повторялся, и все блюда тебе великолепно удавались. Но скажи, почему ты до сих пор ещё ни разу не подавал царя всех блюд – паштет-сюзерен?

Карлик испугался: он никогда не слыхал о подобном паштете; но он с видимым спокойствием отвечал:

– О государь, я надеялся, что ты ещё долго будешь гостить, – вот почему я и медлил с этим блюдом. Чем же другим мог я почтить тебя в день отъезда, как не царём паштетов?

– Вот как! – заметил герцог, смеясь. – А что касается меня, то ты, вероятно, ждал дня моей смерти, чтобы угостить меня этим блюдом. Ну нет, любезный, придумай что-нибудь другое для прощального обеда, а паштет этот ты должен завтра же подать на стол.

– Как угодно моему государю! – отвечал карлик и удалился. Далеко не весело было у него на душе. Он чувствовал, что наступил день его позора и несчастья: ведь он не имел даже понятия о том, как приготовить этот паштет. Он пошёл в свою комнату и залился слезами при мысли об ожидающей его участи. Но тут Мими, расхаживавшая по комнате, обратилась к нему с вопросом о причине его горя.

– Не печалься, – сказала она, узнав, в чём дело, – это блюдо часто подавалось за столом моего отца, и я приблизительно знаю, что для него нужно. Возьми того-то и того-то в таком-то количестве: может быть, это не совсем так, как надо, но надеюсь, что эти господа не разберут, в чём дело.

Услышав это, карлик радостно вскочил с места, благословляя тот день, когда купил гусыню, и стал готовиться к завтрашнему дню.

Сначала он сделал маленький пробный паштет и нашёл его удачным; он также дал его отведать главному смотрителю над кухней, и тот, по обыкновению, рассыпался в похвалах его искусству.

На другой день он приготовил паштет как следует и послал его к столу герцога прямо из печки, предварительно украсив цветами. Сам он надел своё лучшее праздничное платье и отправился в столовую. Он вошёл как раз в ту минуту, когда один из слуг разрезал паштет. Герцог взял себе порядочный кусок, проглотил его, поднял глаза к потолку и сказал:

– Да, недаром называют его царём паштетов! Но ведь и мой карлик король всех поваров, не правда ли, любезный друг?

Гость ответил не сразу: он проглотил несколько кусков с видом знатока, но потом улыбнулся насмешливо и таинственно.

– Да, приготовлено недурно, – отвечал он наконец, отодвигая тарелку, – а всё-таки это не то, что называют паштетом-сюзерен. Впрочем, я этого и ждал.

Тут герцог нахмурил лоб и даже покраснел от стыда.

– Ах ты, собака! – воскликнул он. – Как осмелился ты так осрамить своего государя? Ты заслуживаешь, чтобы тебе отрубили голову в наказание за скверную стряпню.