Ганс Христиан Андерсен - Сказки Г.-Х. Андерсена

– Ишь чего выдумал! – отозвалась она. – Бездельничаешь, вот тебе блажь в голову и лезет! Неси-ка лучше яйца или мурлычь – вот дурь-то и пройдёт!

– Ах, как мне было приятно плавать! – сказал утёнок. – А что за наслаждение нырять в самую глубину!

– Хорошо наслаждение! – воскликнула курица. – Ну конечно, ты совсем рехнулся! Спроси кота, он умнее всех, кого я знаю, нравится ли ему плавать и нырять. О себе самой я уж и не говорю. Спроси, наконец, у нашей старушки хозяйки, умнее её нет никого на свете. По-твоему, и ей хочется плавать и нырять?

– Не понять вам меня! – сказал утёнок.

– Если уж нам не понять, так кто же тебя поймёт? Может, ты хочешь быть умней и кота, и хозяйки, не говоря уж обо мне? Не глупи, а благодари лучше Создателя за всё, что для тебя сделали. Приютили тебя, пригрели, приняли в свою компанию, и ты от нас многому можешь научиться, но с таким пустоголовым, как ты, и говорить-то не стоит. Ты мне поверь, я тебе добра желаю, потому и браню тебя – истинные друзья всегда так делают. Старайся же нести яйца или научись мурлыкать да пускать искры!

– Я думаю, мне лучше уйти отсюда куда глаза глядят! – сказал утёнок.

– Скатертью дорога! – отозвалась курица.

И утёнок ушёл. Он плавал и нырял, но все животные по-прежнему презирали его за уродливость.

Настала осень, листья на деревьях пожелтели и побурели, ветер подхватывал и кружил их; наверху, в небе, стало холодно; нависли тяжёлые облака, из которых сыпалась снежная крупа. Ворон, сидя на изгороди, во всё горло каркал от холода: «Крра-а! Крра-а!»

От одной мысли о такой стуже можно было замёрзнуть. Плохо приходилось бедному утёнку.

Как-то раз под вечер, когда солнце так красиво закатывалось, из-за кустов поднялась стая чудесных больших птиц; утёнок в жизни не видывал таких красивых – белоснежные, с длинными гибкими шеями! То были лебеди. Они закричали какими-то странными голосами, взмахнули великолепными большими крыльями и полетели с холодных лугов в тёплые края на синие озёра. Высоко-высоко поднялись они, а бедного безобразного утёнка охватило смутное волнение. Он волчком завертелся в воде, вытянул шею и тоже испустил такой громкий и странный крик, что и сам испугался. Чудесные птицы не выходили у него из головы, и, когда они окончательно скрылись из виду, он нырнул на самое дно, вынырнул, но всё никак не мог прийти в себя. Утёнок не знал, как зовут этих птиц и куда они улетели, но полюбил их так, как не любил до сих пор никого на свете. Он не завидовал их красоте. Быть похожим на них? Нет, ему это и в голову не могло прийти! Он был бы рад, если бы хоть утки-то его от себя не отталкивали. Бедный безобразный утёнок!

А зима стояла холодная-прехолодная. Утёнку приходилось плавать без отдыха, чтобы не дать воде замёрзнуть, но с каждой ночью свободное ото льда пространство всё уменьшалось. Морозило так, что лёд трещал. Утёнок без устали работал лапками, но под конец обессилел, замер и примёрз ко льду.

Рано утром мимо проходил крестьянин и увидел примёрзшего утёнка. Он пробил лёд своими деревянными башмаками, отнёс утёнка домой и отдал его жене. В доме крестьянина утёнка отогрели.

Но вот дети как-то раз задумали поиграть с утёнком, а он вообразил, что они хотят его обидеть, и со страха шарахнулся прямо в миску с молоком. Молоко расплескалось, хозяйка вскрикнула и всплеснула руками, а утёнок взлетел и угодил в кадку с маслом, а потом в бочонок с мукой. Ох, на что он стал похож! Крестьянка кричала и гонялась за ним с щипцами для угля, дети бегали, сшибая друг друга с ног, хохотали, визжали. Хорошо, что дверь была открыта: утёнок выбежал, кинулся в кусты, прямо на свежевыпавший снег, и долго-долго лежал в оцепенении.

Грустно было бы описывать все злоключения утёнка в течение этой суровой зимы. Когда же солнце стало снова пригревать землю своими тёплыми лучами, он залёг в болото, в камыши. Вот запели и жаворонки. Наступила весна.

Утёнок взмахнул крыльями и полетел. Теперь крылья его шумели и были куда крепче прежнего – не успел он опомниться, как очутился в большом саду. Яблони тут стояли все в цвету, душистая сирень склоняла свои длинные зелёные ветви над извилистым каналом.

Ах, как тут было хорошо, как пахло весною! Вдруг из зарослей выплыли три чудных белых лебедя. Они плыли так легко и плавно, словно скользили по воде. Утёнок узнал красивых птиц, и его охватила какая-то странная грусть.

«Полечу-ка я к этим прекрасным царственным птицам! Они, наверное, убьют меня за то, что я, такой безобразный, осмелился приблизиться к ним, – ну и пусть! Лучше пусть они меня прогонят, чем сносить щипки уток и кур и пинки птичницы да терпеть холод и голод зимой».