Ганс Христиан Андерсен - Сказки Г.-Х. Андерсена

Немного погодя он прорыл длинный подземный ход от своего дома до жилья полевой мыши и разрешил ей и Дюймовочке гулять по этому коридору, когда им вздумается. Однако он предупредил их, чтобы они не пугались мёртвой птицы – самой настоящей птицы, с перьями и клювом, – которая умерла, должно быть, совсем недавно, в начале зимы, и была похоронена как раз в том месте, где он прорыл свой ход.

Крот взял в зубы кусок гнилушки – она ведь светится в темноте – и пошёл вперёд, освещая длинный тёмный коридор. Когда они дошли до того места, где лежала мёртвая птица, крот ткнул мордой в земляной потолок и пробил в нём большую дыру, через которую в коридор проник дневной свет.

Дюймовочка увидела мёртвую ласточку: её красивые крылышки были крепко прижаты к телу, голову и лапки она втянула, и, прикрытые перьями, они не были видны; скорей всего, бедная птичка умерла от холода. Дюймовочке стало очень жалко её – ведь она так любила птичек, которые целое лето утешали её своими песенками.

А крот толкнул мёртвую ласточку короткими лапами, сказав:

– Наконец-то перестала пищать! Нет ничего хуже, чем родиться птицей. Слава богу, детям моим не грозит эта участь. Птицы только и умеют что чирикать да щебетать, а придёт зима – что им делать, как не помирать с голоду.

– Вам хорошо говорить, вы человек благоразумный, – отозвалась полевая мышь. – Вполне с вами согласна: что проку от чириканья, когда придёт зима! Песнями сыт не будешь, а чириканьем не согреешься. Потому-то птицы и умирают от голода и холода. Впрочем, это судьба всех бедных, но благородных людей.

Дюймовочка не сказала ни слова; когда же крот с мышью повернулись спиной, она наклонилась над ласточкой, раздвинула её перышки и поцеловала её прямо в закрытые глазки.

«Может быть, это та самая ласточка, которая так чудесно пела летом, – подумала она. – Как много радости доставила она мне, милая красивая птичка!»

Потом крот опять заделал дыру, сквозь которую проникал дневной свет, и проводил своих дам домой.

Ночью Дюймовочка никак не могла уснуть, все думала о бедной ласточке. Она встала с постели, сплела из сухих былинок большое красивое одеяло и, войдя в коридор, укрыла мёртвую птичку, потом принесла из мышиной норки цветочных тычинок, лёгких, как вата, и обложила ими ласточку, чтобы ей не так холодно было лежать в сырой земле.

– Прощай, прелестная птичка! – сказала Дюймовочка. – Прощай, и спасибо тебе за то, что ты так чудесно пела мне летом, когда деревья были ещё зелёные и нам ласково светило солнце!

Потом она склонила головку на грудь птички и вздрогнула, услышав «Стук! Стук!» – это забилось сердце ласточки. Оказывается, она вовсе не умерла, только окоченела, а теперь отогрелась и ожила.

Осенью все ласточки улетают в тёплые края; и если какая из них опоздает улететь, то когда становится холодно, она коченеет, как мёртвая, падает на землю, и её засыпает холодным снегом.

Дюймовочка дрожала от страха: ведь птичка была просто великаншей по сравнению с ней, такой крошкой, – но всё-таки собралась с духом, потеплей укутала ласточку и прикрыла ей голову листом мяты, которым всегда укрывалась сама.

На следующую ночь Дюймовочка опять потихоньку пробралась к ласточке. Теперь бедняжка совсем ожила, но всё ещё была очень слаба и, чуть приоткрыв глаза, смотрела на Дюймовочку, которая стояла перед ней с гнилушкой в руках вместо фонарика.

– Спасибо тебе, милая крошка! – чирикнула больная ласточка. – Я так хорошо согрелась! Скоро совсем поправлюсь и опять полечу на солнышко.

– Ах, – сказала Дюймовочка, – сейчас на дворе мороз и снег идёт! Лежи лучше в тёплой постельке, а я буду за тобой ухаживать.

И она принесла ласточке воды в чашечке цветка. Птичка попила и рассказала Дюймовочке, как поранила себе крыло о терновый куст и потому не смогла улететь в тёплые края вместе с другими ласточками. Когда настали холода, она окоченела и упала на землю – больше ничего она не помнила и не знала, как попала сюда.

Всю зиму она просидела в подземном коридоре, а Дюймовочка ухаживала за ней. Она очень привязалась к птичке. Полевая мышь и крот ни о чём не догадывались: они чувствовали отвращение к ласточке и не ходили туда, где она лежала.

Как только настала весна и солнце пригрело землю, ласточка простилась с Дюймовочкой. Девочка сделала отверстие в потолке – там, где его заделал крот, – солнышко заглянуло в тёмный коридор, и ласточка спросила, не хочет ли Дюймовочка сесть ей на спину и полететь с нею в зелёный лес. Но девочка не захотела покинуть старую полевую мышь, зная, что это очень огорчит её.