Том Флетчер: Скрипуны

– Иначе будешь как мальчишка! – повторяла мама (пока не исчезла, конечно). Это очень раздражало Люси, ведь челка постоянно лезла в глаза, и приходилось всё время ее убирать – просто, чтобы видеть хоть что-нибудь.

Ее глаза, когда их не закрывала челка, были зелено-карими… или каре-зелеными. В общем, они были немного зелеными и немного карими. Люси всегда чувствовала, что нос у нее великоват – так оно и было. Нос Люси не выглядел уродливым, просто когда она смотрела вниз, то видела его краешком глаза. Если честно, она была по-обычному мила и по-милому обычна. Во внешности Люси не было совершенно ничего примечательного. Что делает ее поступки в этой книге еще более примечательными.

Но об этом чуть позже.

– Мама! – позвала Люси, осторожно подходя к маминой комнате.

Конечно, ей никто не ответил, ведь, как тебе уже известно, ее мама исчезла!

Сердце Люси колотилось в груди, когда она тихонько приоткрыла дверь комнаты и просунула голову внутрь.

На тумбочке у кровати миссис Дангстон всё еще лежала ее книга. Из нее торчала закладка, а поверх книги лежали очки. Рядом – пустая чашка в желтый горох, из которой мама пила какао. На полу аккуратно стояли тапочки. Всё как всегда. Кроме пронзительного дребезжания будильника и зловеще пустой постели.

Люси выключила будильник и побежала в ванную посмотреть, нет ли мамы там.

Пусто.

В ду́ше пусто.

В туалете пусто, хотя Люси очень бы удивилась, если бы маме пришло в голову там спрятаться.

Она сбежала по лестнице вниз.

В кухне пусто.

В гостиной пусто.

Везде пусто.

– Мама? МАМА? – позвала она. В ее голосе звучали панические нотки, а сердце в груди прыгало и скакало, как лягушка.

У Люси появилось ужасное предчувствие, что случилось что-то страшное. И, кроме того, это предчувствие было ей уже знакомо.

Видишь ли, ужаснее всего то, что такое происходило с Люси Дангстон не впервые.

Несколько месяцев назад исчез ее папа!

Невероятно, правда?

Мама Люси была убита горем.

– Наверняка сбежал с другой женщиной, – перешептывались мамаши на детской площадке.

– Непорядочный мужчина, изменник! – добавляли они, качая головой.

Но Люси так не думала. Она не верила, что он мог сбежать, не попрощавшись с ней, не оставив записки, не сообщив, куда направляется, не доев шоколадное печенье и не допив чай: папину чашку Люси обнаружила на столике у его кровати на следующее утро.

Так что в это утро, в день, когда всё началось, у Люси появилось ощущение, что это как-то связано с исчезновением отца. И что вообще происходит что-то странное.

Люси побежала вниз в прихожую, схватила с шаткого столика телефон и набрала мамин номер (который знала наизусть, как подобает всякой разумной одиннадцатилетней девочке). Но тут раздался звонок, и Люси увидела, что мамин телефон лежит на подлокотнике дивана.

Люси выключила телефон и, признав свое поражение, опустила голову.

Обувь… мамины туфли!

Она помчалась к входной двери.

Пара симпатичных туфель на плоской подошве с блестящими цветочками стояли на коврике, как раз в том месте, где мама снимала их по вечерам и где надевала, выходя из дома каждый день. Но ведь мама не могла уйти из дома без обуви?.. Или могла?

Люси была подавлена. Всё это казалось слишком знакомым. Самым странным в день папиного исчезновения было то, что его любимые разношенные черные ботинки с желтыми шнурками, которые он надевал каждый день, стояли у входной двери, как будто он никуда не уходил. Как и мамины туфли!

Люси знала, что поможет только одно. Придется звонить в полицию.

Никогда прежде она этого не делала, и ее сердце билось в груди как барабан, когда она дрожащим пальцем три раза подряд нажала «девятку».

И что, по-твоему, случилось дальше? Если ты думаешь, что полицейский взял трубку и сказал: «Всё в порядке, Люси! Мы нашли твою маму и сейчас привезем ее домой, да еще и завтрак для тебя захватим. Чего бы тебе хотелось?» , то ты ошибаешься, и тебе вряд ли стоит писать книги.

А случилось самое худшее, что только могла вообразить себе Люси…

НИЧЕГО.

Она звонила, звонила и звонила, и продолжала звонить, а потом повесила трубку.

– С каких это пор полицейские не подходят к телефону? – спросила Люси вслух. В опустевшем доме ее голос прозвучал непривычно громко.