Бен Гутерсон - Тайна отеля «Зимний дом»

– Это квартет, плюс с ними играют ещё другие музыканты, – сказал он.

Затем он показал на стеклянную витрину слева, устроенную в стенной нише. Можно было подумать, что он специально решил остановиться именно в этом месте.

Витрину освещала маленькая лампочка. В ней находились идеально выглаженные зелёные шерстяные лохмотья, которые когда-то, возможно, были парой брюк.

– Угадай, что это? – спросил Норбридж очень строго. Ладонью он закрыл находившуюся рядом с витриной табличку размером с кредитную карту. Он замер в ожидании.

Элизабет повернулась к витрине и рассмотрела выставленный объект от одного края до другого.

– Пара брюк? – сказала она неуверенно.

– Да. Но чьих брюк?

– Извините, но я даже представить себе не могу, кто хозяин этих брюк.

– Эрнст Шаклетон! – воскликнул Норбридж. – Великий исследователь Антарктики. Моя тётя Равенна Фоллс, одна из прекраснейших женщин своего времени, с ним дружила. Он подарил ей на память эти брюки.

Норбридж горделиво кивнул и убрал руку с таблички. На ней было написано: «БРЮКИ ЭРНСТА ШАКЛЕТОНА».

– Это он спас всех тех людей из замерзшего моря, да? – спросила Элизабет.

– Вижу, ты не только эксперт по головоломкам и закалённый путешественник, но и умница-разумница, – сказал Норбридж. – На этой неделе у нас будет лекция об Эрнсте Шаклетоне. Обязательно приходи. Ещё у нас будут лекции о статуях острова Пасхи, о лечебных свойствах индийского чая и о впечатлениях от подъёма на гору Эверест. Также мы проводим кинопоказы в кинотеатре и вечерние музыкальные концерты в банкетном зале. Приходи на все мероприятия.

– Здесь столько всего происходит! – удивилась Элизабет. В дрирском доме своих дяди и тёти вечерами она в одиночестве читала в своей комнате или делала домашние задания под рёв телевизора внизу.

Норбридж пошёл вперёд, и Элизабет последовала за ним.

– Да, мы стараемся, чтобы здесь кипела жизнь, – сказал он. – На каждом этаже выставлено что-нибудь интересное. Ты потом походишь, посмотришь. На пятом этаже – рубашка, которую носил величайший маг всех времен Гарри Гудини. В этой рубашке он спрыгнул с дирижабля прямо на Эмпайр Стейт Билдинг.

– Он туда прыгал? – спросила Элизабет и мысленно сделала отметку, что непременно надо проверить, потому что она никогда о таком не слышала.

– Так он рассказывал моему отцу, – ответил Норбридж. – А на девятом этаже у нас есть шахматы, в которые играли Льюис и Кларк – или кто-то из них, не помню, – когда открыли Америку.

– Я думала, что они шли по Орегонской тропе, – заметила Элизабет. Она не хотела напрямую поправлять Норбрида.

– Они столько всего открыли, – сказал он голосом, полным восхищения.

Коридор располагался на нескольких уровнях, поэтому им пришлось подняться по небольшой лестнице.

– А четырнадцатый этаж? Как ты думаешь, что у нас там?

Элизабет удивилась – почему он считает, что она должна что-то думать.

– Даже не представляю, – сказала она.

Норбридж остановился и пожал плечами.

– Ничего, – сказал он. – Здесь нет четырнадцатого этажа. Только тринадцать. Так что ничего и не может быть на четырнадцатом этаже, не так ли?

Прежде чем она успела ответить, он указал на резную вишневую дверь, до которой они как раз дошли.

– Но посмотри сюда, – сказал он.

На стене возле двери была прикреплена маленькая серебряная табличка с надписью: «ЭТОТ НОМЕР НАВСЕГДА ЗАРЕЗЕРВИРОВАН ЗА ЭДВИНОМ И ОРФАМЕЙ ТЭТЧЕРАМИ. ПРОСЬБА НЕ ВХОДИТЬ».

Элизабет поняла, что ничего не понимает. Она перечитала надпись ещё раз, но у неё снова не возникло никаких соображений по поводу того, кто были эти люди и почему Норбридж показал ей эту табличку. Она могла вспомнить лишь Бекки Тэтчер из «Приключений Тома Сойера».

– Извините меня, Норбридж, – сказала она, – но я не знаю этих людей.

– Они миллиардеры, – тихо сказал Норбридж. – Может быть, даже триллионеры. Они приезжают в «Зимний дом» не чаще одного раза в год, но платят за все время, чтобы номер оставался за ними.

У Элизабет никогда не было карманных денег. Её дяде и тёте едва хватало достатка, чтобы зимой протапливать дом, а ей приходилось упрашивать тётю купить ей одну-две пятидесятицентовые книжки на распродаже книг в библиотеке. Она не могла даже вообразить, чтобы кто-нибудь тратил деньги, чтобы держать за собой номер в отеле.

– Зачем они платят столько, если почти не бывают здесь? – спросила она.

Норбридж пожал плечами.

– Думаю, потому что могут. Какая разница, если у тебя уже и так больше денег, чем ты можешь потратить? Если что-то стоит миллион, а у тебя есть триллион, то какая разница, если у тебя будет триллион минус миллион?