Януш Корчак: Король Матиуш на необитаемом острове

«Что бы такое сказать ему пообидней, чтобы в другой раз не совал нос не в свои дела?»

Матиуш не знал, как себя вести, что сказать. Вот бы когда пригодился всезнайка церемониймейстер! Как быть? Кампанелла не сводит с него глаз, Орест рассматривает картинки, а начальник тюрьмы стоит столбом. Кажется, конца не будет этой пытке!

– Прикажете подать чай или кофе со взбитыми сливками? У меня есть отличное домашнее печенье… – угодливо начал начальник тюрьмы, но тут же прикусил язык.

– Вы что, в своём уме! – возмутился Матиуш, и глаза его засверкали. – Я что, целый месяц гнию в этой дыре, чтобы угощаться вашими печеньями?! Я хочу знать решение моих врагов! Категорически требую, чтобы меня немедленно сослали на необитаемый остров. Знал бы я заранее, что мне придётся целый месяц сидеть в тюрьме, я отказался бы от помилования. Я хотел умереть в домике для диких зверей, а они предательски захватили меня в плен. Требую официальной бумаги с печатью!

Он схватил дорогую фарфоровую вазу и стукнул ею об стол рядом с книжкой. Ваза вдребезги разбилась. Матиуш поранил себе руку. Орест вскочил с кресла, королева закрыла глаза. Начальник тюрьмы совсем обалдел и кинулся со всех ног за доктором.

Кампанелла, вынув из сумочки надушенный носовой платочек, осторожно приложила его к кровоточащей ране. У неё созрел план: она не позволит сослать мальчика на необитаемый остров и возьмёт его к себе. У неё нет ни мужа, ни детей – она, как и он, совсем одинока. Если нужно, пусть обнесут высокой стеной апельсиновую рощу: она заменит узнику необитаемый остров, а Кампанелла – мать.

Тюремный врач перевязал Матиушу руку – иначе он не мог поступить в присутствии их королевских величеств – и дал ему успокоительных капель. Пять капель на кусочек сахара. У тюремного врача от всех болезней имелось два лекарства: в левом кармане – капли, в правом – порошки. И то и другое – горькое-прегорькое, и полагалось запивать водой. Но раз начальник тюрьмы жертвует собственный сахар, почему не сделать исключение?

На другой день Матиуш объявил: он отказывается от пищи и от прогулок, пока ему не предъявят бумагу с печатью. Он хочет знать, что с ним намерены сделать. Дольше сидеть в тюрьме он не желает.

В полдень Матиуша вызвали в канцелярию. Матиуш отказался: он не двинется с места, пока ему не предъявят бумагу с печатью. Хватит играть в прятки! Он хочет знать правду!

Начальник тюрьмы негодовал: Кампанелла не только не обиделась на Матиуша, но ещё стала его защищать. Мало того: выразила желание посмотреть, как он живёт. А Матиуш жил очень плохо. Камера сырая и тёмная, по стенам ползают пауки и клопы. Вместо кровати – соломенная подстилка на полу. В углу – таз и кувшин с водой. Даже стула нет. А королева принесла большой букет белой сирени. Как тут быть?

Надзиратель принёс из квартиры начальника тюрьмы мягкое кресло и вазу, точно такую же, какую вчера разбил Матиуш. Оказывается, было две одинаковые вазы: одна стояла на столе, другая – на пианино. «Хорошо бы он разбил и вторую вазу! – втайне мечтал начальник тюрьмы. – Тогда королева увидит, как трудно с ним ладить, и поймёт, почему его держат в такой тёмной камере».

Но, к великому огорчению начальника тюрьмы, Матиуш встретил Кампанеллу очень любезно. Поблагодарил за цветы, но поставил их не в роскошную вазу, а в простой глиняный кувшин. Ободрённая таким приёмом, Кампанелла незаметно вынула из кармана пальто коробку шоколадных конфет. Она спрятала их, не зная, в каком настроении будет Матиуш.

– О нет, спасибо! Конфеты вызывают у меня неприятные воспоминания о моей первой реформе.

Кампанелла сообщила Матиушу следующее.

Необитаемый остров для него уже выбрали. И хотя гнев Матиуша понятен, быстрей никак было нельзя. Король Орест не виноват – он сопровождал Кампанеллу из вежливости. Печальный король очень хотел приехать, но Бум-Друм и Молодой король не позволили. Бум-Друм подружился с Молодым королём. Бумага с печатью и подписями королей ещё не готова. Кампанелла приехала сообщить Матиушу, что о нём не забыли и он скоро сможет уехать. А пока…

– Если ваше величество позволит, я каждый день буду вас навещать.

Вместо ответа Матиуш поцеловал доброй королеве руку.

– К сожалению, больше четырнадцати минут мне не разрешают быть у вас.

– Понятно: этикет.

– Нет, тюремные правила…

Стало ли Матиушу лучше оттого, что его перевели в чистую, светлую комнату с кроватью, столом и стулом, разрешили гулять по тюремному саду и каждый день его навещала Кампанелла, а еду приносили с кухни самого начальника тюрьмы?