Беатрис Поттер - Сказки Беатрис Поттер

Однажды, перед Рождеством, когда свирепствовал мороз, портной взялся выполнять заказ самого мэра Глостера: сюртук из вишневого шелка, вышитого фиалками и розами, и камзол из кремового атласа, отороченный кисеей и зеленой синелью.

Портной все трудился и трудился – и за работой болтал с сам с собой. Он отмерял шелк, вертел его во все стороны, делал ножницами разрезы, и вскоре стол оказался весь усыпан крошечными вишневыми лоскутками.

«Совсем узенькие, ни на что не хватит. Разве что на палантины да чепчики для мышек! Для мышек!» – воскликнул Портной из Глостера.

Когда снежинки засыпали маленькие стеклышки окна и заслонили свет, портной окончил работу и оставил на столе раскроенный шелк и атлас.

Двенадцать частей для сюртука и четыре для камзола, а еще кусочки для карманов и манжет, пуговки – все чин по чину. Для подкладки сюртука наготове лежала желтая тафта, а для петелек на камзоле – вишневый шнурок. Оставалось лишь сшить поутру – всего было в достатке, все было отмерено и готово, кроме единственного мотка вишневого шелка.

В своей лавочке портной не ночевал, поэтому поздним вечером ее покинул. Он закрыл ставни, запер дверь и спрятал в карман ключ. По ночам в лавке оставались только мышки, а уж они-то сновали туда-сюда и безо всяких ключей!

Ведь между деревянными панелями всех старых домов Глостера есть крошечные мышиные лесенки, тайные лазейки и узенькие переходы, по которым мышки могут бегать, не выходя на улицы, хоть по всему городу.

Итак, портной покинул свою лавку и побрел домой сквозь снегопад. Обитал портной совсем неподалеку, на улочке Колледж-корт, рядом с Колледж-грин, в небольшом домике. Правда, портной был так беден, что снимал в нем лишь кухоньку, где одиноко жил со своим котом. Кота звали Симпкин.

Пока портной целыми днями работал, Симпкин заведовал хозяйством. Мышей он тоже любил, но совсем не так, как портной – уж кот-то не стал бы оставлять им лоскутки на камзолы!

– Мяу? – спросил он, когда портной открыл дверь. – Мяу?

Портной ответил:

– Однажды, Симпкин, мы разбогатеем, но пока я по-прежнему нищ. Возьми-ка эту монетку – наш последний четырехпенсовик – и глиняный горшочек, купи на один пенни хлеба, а другой – молока, а на третий – сосисок. И да, Симпкин, на последний пенни из четырех купи мне вишневого шелка. Только умоляю, Симпкин, не потеряй этот последний пенни, иначе я пропал, ведь у меня не хватило вишневого шнурка!

Симпкин опять сказал «Мяу!» и, взяв монетку с горшочком, скрылся в темноте.

Портной очень устал за день и, к тому же, приболел. Он опустился на стул у очага и заговорил сам с собой о том чудесном вишневом сюртуке.

– Наконец-то я заработаю… резать надо наискось… мэр Глостера женится на Рождество, по утру, вот и заказал сюртук да расшитый камзол… подкладку сделать из желтой тафты… а тафты хватает… вся ушла, даже мышкам на палантины не хватит…

Портной вздрогнул, ведь из шкафчика, что стоял у противоположной стены кухни, вдруг донесся странный шум: топ-топ-топ, скрип-скрип-скрип!

– А это что такое? – изумился Портной из Глостера, вскочив со стула.

Шкаф был уставлен глиняными горшочками и мисками, фарфоровыми тарелками с синим узором, чашками и кружками.

Портной подошел ближе и, замерев, прислушался. Вдруг из-под чайной чашки вновь донесся тот самый непонятный звук: топ-топ-топ, скрип-скрип-скрип!

– Как странно, – сказал Портной из Глостера и поднял чашку, которая стояла вверх дном.

Наружу выбежала крошечная леди-мышка! Она присела в реверансе, а потом спрыгнула со шкафа и скрылась за деревянной панелью.