Кристине Нёстлингер: История одной семейки

Несколько недель назад, где-то в середине марта, на уроке математики я лениво листал журнал «Скорая психпомощь», который выписывает Аксель, мой сосед по парте. Аксель непременно хочет докопаться до всех странностей человечества и вывести его на чистую воду. На предпоследней странице, в «Новейших исследованиях в двух словах», я наткнулся на заметку до того интересную, что громко присвистнул – у нашей математички Сузи-Гипотенузи от испуга даже выпал из рук угольник, и линия b пошла не параллельно а , а врезалась в нее под углом почти в тридцать градусов.

Сузи развернулась к классу и рявкнула:

– Кто это был?

Вообще-то я совсем не из тех, кто сразу во всем признается. Но ни о чем другом, кроме заметки в психжурнале, я и думать не мог, поэтому вдруг поднял руку и быстро сказал:

– Извините, это я не нарочно. Просто вздохнул поглубже. И чего оно так засвистело – ума не приложу!

Наша Гипотенузи не избалована ответами на вопросы типа «кто это был?», а уж честными ответами и подавно.

Она удивленно посмотрела на меня, покачала рыжей головой, пробормотала что-то невнятное, снова повернулась к доске и вытерла рукавом рабочего халата скособоченную линию (тряпки у нас в классе нет), а я шепотом спросил Акселя, нельзя ли вырвать из журнала страницу с «Новейшими исследованиями». Аксель конечно же не разрешил – он ведь самый мелочный и жадный субъект в мире! Попробуйте попросить у него бумажный носовой платок – и он расстанется с ним только под дулом пистолета, а на следующий день затребует свежий взамен.

Шутки ради в прошлом году я стрелял у него в день по одной сморкалке. А взамен ни разу ничего не отдал. С каждой неделей Аксель становился все приставучей и назойливей!

«Ты мне уже семь платков должен!» – ныл он.

Или: «Верни мне четырнадцать платков!»

Или: «Эй, с тебя уже целых тридцать три платка!»

И плевать ему было, что он выглядит дурак дураком!

К концу учебного года на моем счету было уже двести сорок восемь сморкалок. Когда я, ухмыляясь, вручил Акселю рулон бумажных полотенец и сказал, что если посчитать по квадратным метрам, этого с лихвой хватит, чтобы расплатиться с моими долгами, он в отчаянии злобно плюнул мне под ноги.

Зачем он этой осенью снова уселся со мной за одну парту – до сих пор не понимаю.

В общем, раз Аксель не дал вырвать из журнала страницу, я пошел на перемене к школьному завхозу – откопировать ее. Ну а чтобы не платить за копию, я ему соврал, что меня послала доктор [1]Надерер, наша учительница по немецкому.

Завхоз решил, что это будет раздаточный материал для урока, и сделал тридцать копий.

Сообщение, из-за которого я так подорвался, было вот какое:

НЬЮ-ЙОРК / США

Американские супруги-психологи Марга и Иов Гольдман в ходе масштабнейших исследований с участием 3000 человек выяснили, что дети, воспитывающиеся исключительно мужчинами, демонстрируют существенно более высокий интеллектуальный потенциал, чем дети, воспитывающиеся женщинами.

Заметка была на вес золота – ведь меня как раз накрыл очередной кризис. Точнее сказать: вся взрослая шайка-лейка вокруг загнала меня в очередной кризис. Первичным был кризис «англо-латино-математический». На его почве возрос вторичный, домашний, из серии «обвиняльно-угрожально-ругально-просительных».

И все это венчалось третичной стадией, на которой я и почувствовал себя исключительно хреново.

На первый взгляд, мое хреновое самочувствие происходило из того прискорбного факта, что вот уже несколько месяцев кряду я не демонстрировал должных успехов на ниве школьных трудов, но если проанализировать все поглубже, то должен признаться: полное отсутствие успехов в школьном секторе меня ничуть не смущало. Да по барабану мне эти успехи! Мне до того плевать на оценки, что на последней контрольной по латыни я даже не потрудился нагнуться за шпаргалкой, которую перебросила Анетта.

Больше всего я хочу отрастить длинную седую бороду – правда, у меня еще не растет никакая – и проникнуть в какую-нибудь богадельню. И сидеть там в кресле-качалке, закрыв глаза и сплетя на животе трясущиеся руки. И пусть меня никто не навещает и не разговаривает со мной, я буду только сонно глядеть на этот мир сквозь полузакрытые веки. И пусть санитар три раза в день приносит супчик – вот и вся моя мечта! Большего и не надо! А всякие там жизненные свершения мне еще не по плечу.