Джессика Каспер Крамер - История, которую нельзя рассказывать

Поезд выехал за пределы города. Дождь косо хлестал в окно. Дома начали расплываться, потом совсем исчезли; вокруг простирались покатые холмы и просторные поля. Я сверилась с маршрутом, который нарисовала мама, и сжала в руке конверт с письмом.

На первой остановке, где мне надо было пересесть на следующий поезд, дождь стал усиливаться. На станции было всего две платформы под алюминиевыми навесами, так что я быстро разобралась, куда идти. Вот только из-за порывистого ветра капли дождя летели со всех сторон, и я насквозь промокла. В углублениях пластиковых сидений скамейки, перед которой я встала, плескалась вода. Я повернулась спиной к путям и ещё раз сверилась с маршрутом. Затем пересчитала билетики – все на месте. Потом просмотрела папины записи со временем отправления поездов и всеми направлениями. У меня ёкнуло в животе, когда я увидела папин почерк, поэтому я рассовала листочки по карманам.

Во втором поезде в моём купе ехала только одна пожилая женщина. Она сидела у окна, а я села около двери. Вежливо улыбнувшись, она дала мне носовой платок вытереть лицо. Женщина спросила, куда я еду, и я ответила, но без подробностей. Ещё она спросила, где мои родители, и я ответила, что они остались дома, но не сказала почему. После этого женщина перестала задавать вопросы, и я уставилась в окно: поезд отъезжал от станции, и платформа уплывала назад, пока не пропала из виду. Вдали над деревьями громыхал гром. Лес и горы постепенно приближались.

Ближе к обеду я расстегнула рюкзак и достала еду, которую мне положила с собой мама. Два кусочка хлеба – один с яблочным повидлом, второй с маслом. А ещё – завёрнутый в салфетку кусок весового тёмного шоколада. Я разинула рот. И где только мама достала шоколад? И как давно его хранила? Закрыв рюкзак, я с подозрением глянула на женщину – не увидела ли она шоколад? Я съела только один бутерброд с яблочным повидлом – чтобы она ничего не заподозрила.

Прошло полдня. На следующей станции мне пришлось ждать около часа, но хотя бы дождь почти закончился. Я стояла, прижав к груди письмо, и старалась не встречаться ни с кем взглядом. Вообще дети обычно не ездят на поездах без взрослых. Скоро у кого-то из пассажиров возникнут подозрения. Мне начнут задавать вопросы, а я не соображу, как уйти от ответа.

Третий поезд пришёл почти пустой, и я ехала в купе совсем одна. Иногда я заглядывала в рюкзак проверить, правда ли там лежит шоколад. Когда поезд прибыл на мою станцию – конечную на этой ветке, – было уже почти семь вечера.

Я взяла вещи и сошла с поезда. К моему удивлению, вместо платформы я стояла на обломке бетонной плиты – ни навеса, ни скамеек, ни билетной кассы. И помощи попросить не у кого. Я словно оказалась на самом краю света, посреди бесконечного зелёного поля, залитого золотыми потоками солнца. Я никогда не видела таких просторов. Я и гор-то толком не видела – особенно таких, какие громоздились слева, загораживая собой горизонт. Мне снова стало тревожно, как на первой пересадке, но я достала листок с маршрутом и взяла себя в руки.

Вместе со мной на платформу сошли несколько пассажиров. Одни выглядели как работники завода, другие как городские, приехавшие сюда провести отпуск в горах. У одного мужчины на шее висел фотоаппарат, и он снимал окрестности. Все пошли к небольшой бетонной площадке, куда подъезжали машины. Мама начертила мне схему и обозначила на ней, где, как ей казалось, должна быть автобусная остановка, но рисовала она не очень хорошо. На самом деле мама и не знала, где остановка: когда она бывала здесь в последний раз, автобусы вообще не ходили. Тут я заметила женщину с тремя детьми – они стояли около указателя на парковке.

– Привет, – поздоровалась женщина, когда я подошла. – Ты тут одна?

Её дети, все младше меня, вытаращились, шмыгая сопливыми носами.

– Да, я всегда путешествую одна, – сказала я. – Еду к бабушке с дедушкой.

– О, мы тоже. – Женщина улыбнулась. – Как тебе летние каникулы?

– Здорово. Я даже уже сделала все задания.

– Молодец. – Она подмигнула мне и посмотрела на детей, как бы говоря: «Вот как надо, слышали?» Когда они сели в автобус, я пристроилась рядом; водитель даже не обратил внимания.

Довольно долго автобус ехал по просёлочной дороге. По обе стороны колыхалась на ветру высокая трава. Время от времени автобус останавливался возле какой-нибудь старой, заброшенной на вид фермы и высаживал пассажиров. Женщина спросила, из какой деревни мои бабушка с дедушкой, и я ответила, но потом пожаловалась, что ужасно устала, и она больше не лезла ко мне с вопросами.