Кассандра Клэр - Серебряная маска

Я не видел, как она умерла. Услышал лишь раздраженное восклицание Константина, когда ее не стало. Еще один неудачный эксперимент. Я мог думать лишь о том, как много осталось от моей души после того, как мой брат ее использовал в очередной раз.

Колл отложил книгу. Он так тяжело дышал, что голова кружилась. Написанное стало своего рода пощечиной. Он знал Константина Мэддена как Врага Смерти, виновника смерти его матери, чудовища, с которым Ассамблея предпочла заключить перемирие, чем начать новую войну. Но эти записи ужасали совсем в ином смысле. То, что Константин делал со своим братом, отрывал кусочки от его души, он совершал не ради спасения дорогих ему людей. Он убил ту женщину не в порыве отчаяния. Это был эксперимент. Он сделал это просто из любопытства. И жестокости.

Не горе заставило Константина Мэддена творить зло. Он был монстром еще до смерти брата.

Возможно, вначале его подтолкнул мастер Джозеф, но потом он добровольно обратился ко злу.

Колл подошел к окну. По траве скользили лучи полуденного солнца. К горлу Колла подступила тошнота. В голове словно бушевала буря.

Но через несколько секунд стало легче. А еще через пару минут он сделал для себя открытие. Многие годы Колл винил себя за излишний сарказм, неприветливость и желание всегда идти напролом. Он мысленно ставил знак равенства между отказом выносить мусор или решением съесть последний кусок пиццы и командованием армией Охваченных хаосом [1] В его воображении это были убедительные доказательства его принадлежности к Всемирному Злу. .

Но Колл никогда бы не поступил так, как Константин с Джерико – никогда бы не стал красть кусочки души близкого ему человека. Он никогда бы никого не убил без причины. Если в этом и состояла суть зла, то он никогда не свернет на эту дорожку случайно.

Возможно, пришла пора перестать волноваться, что он может превратиться в Константина Мэддена, и начать беспокоиться об Алексе. Алексе, который мечтает о власти и не боится ради этого убивать. Алексе, который может захотеть повторить все, что делал Константин, и зайти еще дальше.

Тамара и Джаспер были правы: им нужно выбираться отсюда, и как можно скорее, прежде чем Алекс использует свои новые силы и прежде чем мастер Джозеф разуверится в Колле и опробует на нем алкахест.

Но несмотря на все его зло, Константин был прав в одном: смерть несправедлива. Аарон не должен был умирать, и если Колл сможет вернуть его, воскресить, не превращая в Охваченного хаосом, то можно будет сказать, что из ужасных экспериментов Константина и его жестокой войны все-таки вышло хоть что-то хорошее.

Но для этого ему необходимо взломать код. За все дни, что они провели здесь, Колл услышал и прочел все о бесчисленных попытках Константина.

Должно быть что-то, какая-то подсказка.

Колл вспомнил отрывок из дневника, в котором Джерико рассказывает, как увидел свое отражение в лице женщины, будто ее оживила часть его души.

На краю сознания крутилась какая-то мысль, порожденная этими словами, но Колл все никак не мог ее ухватить.

Когда Колл был младенцем, Константин совершил нечто похожее, он поместил всю свою душу целиком в тело Коллама Ханта. Почему это сработало?

Колл сосредоточенно нахмурился.

И вдруг у него появилась идея. Настоящая идея, а не одно из этих вымученных долгими размышлениями предположений, над которыми они бились с Алексом во время их бесплодных экспериментов.

Сунув дневник в карман рубашки, Колл вернулся в помещение, где хранилось тело Аарона, и сделал то, чего так долго избегал, – подошел к столу и убрал с лица друга простыню.

– Надеюсь, ты простишь меня, – сказал Колл.

Если он угадал, все получится. Они вместе сбегут назад в Магистериум, и Коллу не придется возвращаться в тюрьму, потому что нельзя бросить в камеру за убийство того, кто жив. Их возвращение вместе с армией Охваченных хаосом будет триумфальным. А если Тамара хотела стать девушкой Колла только из горя или еще по какой-то причине, как считал Джаспер, что ж, возможно, после этого она проникнется к нему настоящими чувствами. Посчитает его достойным своей любви.

Он был уверен, что, увидев Аарона вновь живым, она простит ему даже это.

Комната была полна теней. Неподвижный Аарон с восковой кожей и расслабленным лицом был одновременно и похож на себя, и не похож. Что бы ни делало Аарона Аароном, его личность и внутренняя сила ушли.

«Его душа, – поправил себя Колл. – Называй вещи своими именами».