Нед Виззини - Дом секретов

Уилл посмотрел на нее сердито.

– Понятия не имею, о чем она…

– Свитки из сундука капитана Сэнгрэя? – продолжал напирать Транкебар.

– Откуда ты о них знаешь? – торопливо спросил Уилл, прежде чем понял, что сам выдал себя вопросом.

– Капитан Дрейпер, – начал Транкебар с хитрой улыбкой на губах. – Я знаю все об этом корабле. Я был здесь до Сэнгрэя… и надеюсь, буду после вас. Сэнгрэй украл эти свитки несколько лет назад во время нашего налета на Восток. К счастью, он так и не научился их читать. Я сделал все для того, чтобы этого не случилось. Каждый раз, когда он задумывался над тем, чтобы прочесть их, я отвлекал его при помощи виски и женщин.

– Почему? – спросил Уилл.

– Сэнгрэй был злым человеком и садистом, – объяснил Транкебар. – Он был ужасен со своей ненавистью из-за отчисления из медицинского училища, извращенным хобби, этими препарированиями… ему не нужно было изучать магию вдобавок к этому. Я делал это в целях безопасности команды корабля.

– Ты благородный малый, – заметил Уилл.

– Я уцелевший, – сказал Транкебар в ответ. – Итак, капитан Дрейпер… я бы хотел, чтобы вы вернули свитки.

– А я бы нет, – ответил Уилл. – Они могут оказаться нам полезными.

– Капитан… – Транкебар понизил голос. – Не принимайте меня за дурака. То, что я следовал за Сэнгрэем и повиновался его приказам, не значит, что именно он отвечал за корабль. Самые влиятельные люди чаще всего те, кто просто шепчутся со всеми. Я всегда защищал команду, и поэтому они слушаются только меня. И приказы выполняют только мои. Одно мое слово, и вас выбросят за борт.

Уилл обеспокоенно взглянул на детей.

– Я предлагаю вам отдать мне свитки, – продолжал Транкебар, – и я положу их обратно в сундук Сэнгрэя, где они будут в целости и сохранности. Затем мы отправимся на голосование и объявим тебя новым капитаном.

Уилл задумался, прикидывая другие возможности.

– Я думаю, что чертовски плохо быть выброшенным за борт, – прошептал Брендан. – Если хочешь знать мое мнение.

Молча Уилл протянул свитки первому помощнику.

– Отлично. Теперь давай приведем тебя в порядок, капитан Дрейпер. Дети, и вас тоже.

Но дети были очень скептически настроены и, прищурившись, продолжали смотреть на Транкебара.

– О, пожалуйста, – сказал Транкебар. – Если бы я хотел вас убить, то давно бы уже это сделал. Разве вы не думаете, что мы сами рады исчезновению Сэнгрэя?

Как только Транкебар закончил говорить, в каюту вошел пират Гиллиам с татуировкой дельфина на щеке, только теперь его голова была обернута бинтами, и он был похож на мумию.

– Спасибо за то, что разобрались с этим ужасным капитаном, – сказал он. – Хотите есть?

Дети едва поверили своим ушам. Вскоре им подали блюдо из соленой свинины и совсем теплые печенья, которые были вкуснее всего, что они когда-либо ели (за исключением еды, которую отведали Брендан с Корделией с заколдованного костяного стола, но они знали, что она не считается). У Элеоноры снова началась морская болезнь, но Транкебар научил ее справляться с приступами тошноты и головокружения, прохаживаясь по палубе и стараясь не отрывать взгляд от горизонта. Самым мрачным моментом был перенос тела Пенелопы в трюм, где было решено его оставить до того времени, как они пристанут к берегу и смогут похоронить его как положено. Потом они зашли в каюту корабля, где обнаружили разную пиратскую одежду, отобрали из нее самую новую и колоритную и надели на себя. У них даже появилась бесценная возможность принять ванну со свежей пресной водой, хотя фактически чистой и свежей ванна оставалась бы только для того, кто будет первым. Менять воду каждый раз было непозволительной роскошью. Они разыграли очередность посещения ванны, скинувшись в камень-ножницы-бумага, Брендану выпало идти последним, и он решил вообще не лезть в воду.

На протяжении всего дня Корделию преследовала одна и та же мысль, которая постепенно разрасталась в ее сознании. Она не знала, откуда она взялась, но помнила, что эта мысль возникла сперва как нечто, на что можно было случайно наткнуться, и стала стремительно захватывать разум, так что вскоре Корделия не могла найти вескую причину, чтобы не думать о ней.

Ей нестерпимо хотелось использовать какое-нибудь заклинание самой.

Отчасти в этом не было ничего особенного, только возможность продемонстрировать Уиллу, что он не такой уж всесильный. Отчасти ей хотелось узнать на деле, сработают ли заклинания, если их будет произносить она. Корделия умолчала об этом, но она ходила на уроки латыни в первом классе и всегда получала одни пятерки. Вероятнее всего, она могла перевести большую часть, если не все свитки.