Ганс Христиан Андерсен - Сказки Андерсена

Ах, как ныли её бедные усталые ножки! Как холодно, сыро было вокруг! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один только терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым казался весь мир!

Пришлось Герде опять присесть отдохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон. Долго смотрел он на девочку, кивая ей головою, и наконец молвил:

– Кар-кар! Здррравствуй!

Выговаривать по-человечески чище он не мог, но он желал девочке добра и спросил её, куда это она бредёт по белу свету одна-одинёшенька. Что такое «одна-одинёшенька», Герда знала очень хорошо, сама на себе испытала. Рассказав ворону всю свою жизнь, девочка спросила, не видал ли он Кая.

Ворон задумчиво покачал головой и сказал:

– Может быть! Может быть!

– Как! Правда? – воскликнула девочка и чуть не задушила ворона – так крепко она его расцеловала.

– Потише, потише! – сказал ворон. – Думаю, это был твой Кай. Но теперь он, верно, забыл тебя со своею принцессой!

– Разве он живёт у принцессы? – спросила Герда.

– А вот послушай, – сказал ворон. – Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Вот если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всём куда лучше.

– Нет, этому меня не учили, – сказала Герда. – Как жалко!

– Ну ничего, – сказал ворон. – Расскажу как сумею, хоть и плохо.

И он рассказал всё, что знал.

– В королевстве, где мы с тобой находимся, есть принцесса, такая умница, что и сказать нельзя! Прочла все газеты на свете и позабыла всё, что в них прочла, – вот какая умница! Раз как-то сидит она на троне – а веселья-то в этом не так уж много, как люди говорят, – и напевает песенку: «Отчего бы мне не выйти замуж?» «А ведь и в самом деле!» – подумала она, и ей захотелось замуж. Но в мужья она хотела выбрать такого человека, который бы умел отвечать, когда с ним говорят, а не такого, что умел бы только важничать, – это ведь так скучно! И вот барабанным боем созывают всех придворных дам, объявляют им волю принцессы. Уж так они все обрадовались! «Вот это нам нравится – говорят. – Мы и сами недавно об этом думали!» Всё это истинная правда! – прибавил ворон. – У меня при дворе есть невеста – ручная ворона, от неё-то я и знаю всё это.

На другой день все газеты вышли с каймой из сердец и с вензелями принцессы. А в газетах объявлено, что каждый молодой человек приятной наружности может явиться во дворец и побеседовать с принцессой; того же, кто будет держать себя непринуждённо, как дома, и окажется всех красноречивее, принцесса изберёт в мужья. Да, да! – повторил ворон. – Всё это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобою. Народ валом повалил во дворец, пошла давка и толкотня, да все без проку ни в первый, ни во второй день. На улице все женихи говорят отлично, а стоит им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию в серебре да лакеев в золоте и войти в огромные, залитые светом залы – и их оторопь берёт. Подступят к трону, где сидит принцесса, да и повторяют за ней её же слова, а ей вовсе не это было нужно. Ну, точно на них порчу напускали, опаивали дурманом! А выйдут за ворота – опять обретут дар слова. От самых ворот до дверей тянулся длинный-длинный хвост женихов. Я сам там был и видел.

– Ну, а Кай-то, Кай? – спросила Герда. – Когда же он явился? И он пришёл свататься?

– Постой! Постой! Вот мы дошли и до него! На третий день явился небольшой человечек, не в карете, не верхом, а просто пешком, и прямо во дворец. Глаза блестят, как твои, волосы длинные, вот только одет бедно.

– Это Кай! – обрадовалась Герда. – Я нашла его! – И она захлопала в ладоши.

– За спиной у него была котомка, – продолжал ворон.

– Нет, это, верно, были его санки! – сказала Герда. – Он ушёл из дому с санками.

– Очень может быть! – сказал ворон. – Я не особенно вглядывался. Так вот, моя невеста рассказывала, как вошёл он в дворцовые ворота и увидел гвардию в серебре, а по всей лестнице лакеев в золоте, ни капельки не смутился, только головой кивнул и сказал: «Скучненько, должно быть, стоять тут на лестнице, войду-ка я лучше в комнаты!» А все залы залиты светом. Тайные советники и их превосходительства расхаживают без сапог, золотые блюда разносят, – торжественнее некуда! Сапоги его страшно скрипят, а ему всё нипочём.