Владимир Маяковский: Тучкины штучки (сборник)

Зверю холодно зимой.
Зверик из Америки.

Видел всех.
Пора домой.

До свиданья, зверики!

Плыли по небу тучки.
Тучек – четыре штучки:

от первой до третьей – люди;
четвёртая была верблюдик.

К ним, любопытством объятая,
по дороге пристала пятая,

от неё в небосинем лоне
разбежались за слоником слоник.

И, не знаю, спугнула шестая ли,
тучки взяли все – и растаяли.

И следом за ними, гонясь и сжирав,
солнце погналось – жёлтый жираф.

Влас Прогулкин –
милый мальчик,
спать ложился,
взяв журнальчик.
Всё в журнале
интересно.
– Дочитаю весь,
хоть тресну! –
Ни отец его,
ни мать
не могли
заставить спать.

Засыпает на рассвете,
скомкав
ёрзаньем
кровать,
в час,
когда
другие дети
бодро
начали вставать.

Когда
другая детвора
чаёвничает, вставши,
отец
орёт ему:
– ПОРА! –
Он –
одеяло на́ уши.

Разошлись
другие
в школы, –
Влас
у крана
полуголый –
не дремалось в школе чтоб,
мочит нос
и мочит лоб.

Без чаю
и без калача
выходит,
еле волочась.

Пошагал
и встал разиней:
вывеска на магазине.
Грамота на то и есть!
Надо
вывеску
прочесть!

Прочёл
с начала
буквы он –
выходит:
«КУАФЁР СИМОН».
С конца прочёл
знаток наук –
«НОМИС» выходит
«РЕФАУК».

Подумавши
минуток пять,
Прогулкин
двинулся опять.
А тут
на третьем этаже
сияет вывеска –
«ТЭЖЭ».
Прочёл.
Пошёл.
Минуты с три –
опять застрял
у двух витрин.

Как-никак,
а к школьным зданиям
пришёл
с огромным опозданьем.
Дверь на ключ.
Толкнулся Влас –
не пускают Власа
в класс!

Этак ждать
расчёта нету.
«Сыграну-ка
я
в монету!»
Проиграв
один пятак,
не оставил дела так…

Словом,
не заметил сам,
как промчались
три часа.
Что же делать –
вывод ясен:
возвратился восвояси!
Пришёл в грустях,
чтоб видели
соседи
и родители.

Те
к сыночку:
– Что за вид?
– Очень голова болит.
Так трещала,
что не мог
даже высидеть урок!
Прошу
письмо к мучителю,
мучителю-учителю! –

В школу
Влас
письмо отнёс
и опять
не кажет нос.

Словом,
вырос этот Влас –
настоящий лоботряс.
Мал
настолько
знаний груз,
что не мог
попасть и в вуз.

Еле взяли,
между прочим,
на завод
чернорабочим.

Ну а Влас
и на заводе
ту ж историю заводит:
у людей –
работы гул,
у Прогулкина –
прогул.

Словом,
через месяц
он
выгнан был
и сокращён.

С горя
Влас
торчит в пивнушке,
мочит
ус
в бездонной кружке,
и под забором,
вроде борова,
лежит он,
грязен
и оборван.